День Грешного Капитона
Алешку не любили. Это он знал точно. За что? С этим уже было сложнее. Не мог он сказать - за что. Вроде - не лучше и не хуже других. Умом не блещет, конечно, но излишней тупостью тоже не отличается. Со стороны поглядеть - тоже ничего. Не урод, наоборот даже. Может, характер не такой? Что ж, может, и так. Хотя судить о своем собственном характере... Это, знаете ли, как-то трудновато. О других - пожалуйста. Макар, например, - жлоб, курильщик, матерщинник и прочее. С этим все ясно. Усова - развязная, наглая. Леня Агеев - избалованный, нюня и хвастун. Надька - дура, хотя и строит из себя... А на уме - пацаны одни. Кто еще... Пашка? С этим труднее разобраться. Зануда, конечно, ворчун. Но... Но он единственный из 8г считает Алешку другом. Вернее, считал. До вчерашнего дня. А вчера Пашка обнаглел. Класс убирать не стал - смотался. Руку, видите ли, ломал недавно - нельзя еще. Подумаешь, рассыпалась бы его рука... Пришлось Алешке одному горбатиться. И не будет Алешка больше с ним сидеть. Больно надо... И вообще, болван этот Пашка, каких мало. И чего приклеился? Командует еще... Уроки чуть ли не проверяет. Пусть другого теперь ищет, а то выбрал... Выбрал... А ведь выбрал все-таки! Значит, кто-то хочет видеть его, Алешку, другом! Почему же Пашка выбрал именно его? Может, потому, что больше просто некого? Все “распределены” уже, один Алешка “болтался”. А Пашка сам с прибамбасом - вот и выудил рыбку... Только сорвалась рыбка-то, вырвалась на свободу. Да уж, вырвалась... Малек в пустом пруду. Не в пустом, вернее. Щук-то там хватает. Но какая польза мальку - от щук? Наоборот - может быть, хотя тоже - мизерная. Малек - он и есть малек. Есть его - вкуса не почувствуешь, а вот покусать в свое удовольствие - можно.
Малек... Хотя не малек он, конечно, а Лелик. Впрочем, разница небольшая: Малек - Лелик - Лялик - Лялечка... Мелкий, в общем, ребеночек, всерьез которого принимать не стоит. Умеют ведь люди... Гордое, царское имя - Алексей - защитник - превратить в... Лелика. “Люблю издеваться над Леликом...” - это Даня Ильин так написал. В сочинении. Гаденыш он, Даня этот. Сначала от Макара больше всех ревел, а теперь - нашел друга... Трус он просто, и все. Лучше уж с Макаром, чем против него. Спокойнее... Нет, Алешка на такое не пойдет. Правда, терпеть от Макара - тоже какая радость? Да уж потерпит. А если что... Нет, не надо такого... Тогда-то ладно, маленький был, пятый класс. Хотя до сих пор стыдно. Разревелся, за отцом побежал. А тот переусердствовал, полшколы разнес, Макара воспитывая. Не воспитал, конечно. Впрочем, кто его только не воспитывал! Недавно даже девчонки взялись, сознательность обрели! Сорок минут выступали, Надька, конечно, всех больше. Ну и что? Сами же потом и вешаются на него. Надька первая. Он сунет им жвачку - они и довольны. Правда, жвачку - это раньше было. Сейчас подарки посерьезней стали. Следовательно, и денег больше надо. А где взять? Не машины ведь мыть. Есть и попроще способы. Пришлось однажды и Алешке стянуть у матери приличную сумму. Но больше - фиг ему. Рваной сотни не дождется. Перебьется. Вернее, перебьются. Девчонки. Без его подарков. Глядишь, и сердечек меньше на День святого Валентина получит. А то наделают, дурочки, разноцветных, разрисуют цветочками, да еще подпишут: “Макару от...” - или нет: “Дорогому Макару от Н.П.” или “от Л.Р.” Зашифровались, называется. Стыдно что ли имя написать? Или любимый и так догадается? А он потом будет кулаком в грудь себя бить: дескать, я самый крутой, меня больше всех любят. А че любят-то, спрашивается? Понятно что. Когда медляк включат на дискотеке - он и прижать, и потискать может (не то, что какой-то там Лелик, который сидит в уголочке), а им только это и надо! О морали рассуждать у них лишь в сочинениях здорово получается. Макар и сам сердечек наделает. Хотя нет. Руки у него известно, откуда растут. Заставит кого-нибудь. А этим дурам что? Им все равно. Главное - что их любят. Пусть хоть и Макар.
А Лешку не любит никто. Сердечка он не дождется, это точно. И сам делать не будет. Ни для кого. Зачем? Кто обрадуется, получив сердечко от Лелика? В лучшем случае - забудут о нем через минуту, а в худшем - начнут показывать другим и смеяться. Так что фиг им. Не дождутся. Это Алешка решил твердо. А однажды приняв решение, он его не изменял. Иногда и следовало бы изменить, но... Алешкино упрямство этого не позволяло. “Сказал: не буду - и все”. Эта фраза была его излюбленной. Иногда она помогала. Чаще мешала. Создавала лишние проблемы. Но отказаться от нее Алешка не хотел. Или не мог. И в День святого Валентина в специальный ящик, установленный в одной из рекреаций, он не опустил ни одного сердечка.
Но... Но потом стал ждать. “Почтальоны” разносили сердечки по классам. Прямо на уроках. Постучат в дверь, сунут учителю кипу жизненно важных человеческих органов, отвечающих, оказывается, не только за кровообращение, но и за любовь, - и исчезнут. Учитель, понятно, пытается оттянуть раздачу до конца урока, да где там! Алешка старался на других не смотреть, но ведь глаза не закроешь. Макар гордо разложил перед собой пять размалеванных признаний; Людка и Надька перешептывались, сравнивая полученные сердечки; даже Пашка скромно сунул в дневник чей-то маленький кусочек любви. А Алешка... Алешка ждал. Но ему не передавали ничего. Даже когда в кабинет постучался какой-то малыш и передал целую груду сердечек от “любящего 1 Д”, Алешке не досталось даже капельки их любви. Он стерпел и это. Внешне. Но в душе по-настоящему разозлился. Нет, он еще отомстит им, таким веселым и счастливым. И Макару, и Людке с Надькой, и Пашке... Всем. Пусть радуются до поры до времени, пусть не замечают, что кто-то тоже очень хочет порадоваться вместе с ними. Что ж, этот кто то порадуется. Только потом.
Итак, он порадуется потом. Скоро. Совсем скоро.
Если есть День святого Валентина, когда признаются друг другу в любви, должен быть и другой день. День, когда можно признаться в ненависти.
Как же его назвать, этот день? День святого... Нет, не святого... Грешного. Грешного... - ?
На перемене Алешка пошел в библиотеку, взял календарь имен. Ага, вот: “Капитон - упрямый”. Может, не совсем подходит, ну да ладно. Он, Алешка, тоже упрямый. Что ж, День грешного Капитона - неплохо.
На другой день Алешка пришел в школу пораньше. Притворившись дежурным, выпросил у охранника ключ от кабинета и повесил на доске объявлений листок такого содержания:
Внимание!
16 февраля - День грешного Капитона!
Те, которые ненавидят друг друга, дарят друг другу черепа. Указывать чей это череп не обязательно. Ящик для черепов будет стоять в 33 кабинете с 7-30 утра.
Оргкомитет.
Днем объявление бурно обсуждали. Алешка обсуждения особо не слушал. Радовался только, что идею его поддержали. Ладно-ладно, шумите, дождетесь завтра...
Дома Алешка, забыв про уроки, занялся изготовлением черепов. Их нужно было сделать много, да еще и разных, чтоб не было понятно, что они - от одного человека... Макару он сделал десять черепов, Пашке - пять, кому-то - три, кому-то - два, но не меньше.
Утром тем же способом проник в кабинет, вытащил из сумки черный ящик и бухнул туда всю свою ненависть. Теперь осталось только дождаться момента, когда ящик будет вскрыт.
Ящик с черепами вскрыли после четвертого урока. Алешка наблюдал за этой процедурой издали.
Макар извлек двадцать шесть черепов. Он пытался радоваться по этому поводу, но радость была ненатуральной. Пашка - пять. Он пожал плечами и сунул добычу в дневник. Кто-то извлек четыре черепа, кто-то - три, кто-то - два. Алешка почему-то не ликовал. Он понял, что подойдет и его очередь.
Когда последний человек отошел от недоброй коробки, к ней направился Алешка. Попытался улыбнуться:
- Все остальное мое.
Заглянул в зловещую глубину, готовую, как ему казалось, изрыгнуть поток ненависти. Отшатнулся, зажмурился - и заглянул еще раз. Ящик был пуст.
(Опубликовано 05-Feb-02) Отзывы: 1
Ссылка: http://kotlet.net/article.php?story=20020205234520114
Котлеты и Мухи: Начало | Автопилот: следующее!