На мои похороны можешь не приходить
Таню убило солнце. Знаю, звучит картинно и отдает красивостью, но так оно и было. Все так радовались сумасшедшему солнцу, которое вдруг очнулось от зимы, будто его кто-то ткнул иголкой, плавило воду из московских сугробов, и я тоже радовалась...
Тогда как раз кончилось восьмое марта, и началось, и уже почти закончилось девятое. Позвонила Танина мама и сказала: "Таня погибла". Не помню, чем я занималась в тот день, наверное, по хозяйству отдыхала. Плохо помню, что было десятого. Одиннадцатого были похороны.
Мы дружили втроем с института. Мы были колоритны, как три разноцветные кошки. Когда мы появлялись на нашей кафедре, мужики выползали в коридор поздороваться, а кафедральная секретарша скрипела зубами и обзывала нас не иначе, как "парад планет".
Светка, наполовину крымская татарка, с шикарной копной чернущих вьющихся волос, большеглазая, большеротая и прожорливая как подросток; Танька, потомок латышских стрелков, длинная, тонкая и настолько хрупкая синеглазая брюнетка, что даже ноги ее немного "иксили". Она была красивее нас... Она была такая красивая... Ну и я, украинско-рязанско-еврейская помесь, тоже длинная, тощая как велосипед, блондинка с косой. Мы были юны и прекрасны.
Когда позвонила Танина мама, я узнала, как это - окаменеть. Я была Лотовой женой, я просто онемела и оглохла на некоторое время, но я не поверила, потому что поверить в это было нельзя. Я позвонила Светке и сказала, что я не поверю, пока не увижу своими глазами. Бессмысленна любая смерть, но Танькина побила все рекорды. Таньку убило сосулькой, сорвавшейся утром девятого марта с какой-то грёбаной крыши у станции метро Новослободская. Я устроила Таню работать на эту Новослободскую, я виновата... Я ненавижу эту станцию, я больше никогда там не была.
Одиннадцатого были похороны.
Сначала морг на Бауманской, дурацкий венок от Танькиных сослуживцев, бывших моих, их брезгливые лица, да и с какой стати... Потом дорога до церкви в Быкове в похоронном автобусе, который застрял на превратившейся в кашу дороге в ста метрах от церковной ограды. Странная церковь, похожая на замок из мультфильма "Красавица и чудовище". Танькины дети, играющие со щенками на протаявшем канализационном люке во дворе этой церкви. Огромный кусок льда, упавший с колокольни в метре от нас, просто мистика какая-то... Светка, выпучив глаза, выволокла меня за ворота, а мне показалось, что я слышу, как Танькина душа плачет от бессилья, от невозможности вернуться и все переменить, а только обламывает из последних сил смертоносные ледышки, но их так много, так много. Я во все это не верю, но я почти слышала.
Танькина могила была выкопана в песке, желтом, как в детской песочнице. Могильщики были веселы. Я держала за руку Танину дочь, она всего на полгода старше моего сына. Она не плакала, наверное, не понимала ничего. А я плакала. Хотя тоже ничего не понимала. Какие-то люди ломали ножки у цветов, чтоб не украл никто, галдели и мешали мне вспоминать. Потом поминки. Танина мама, Господи, Господи...
Когда мы уже сидели в электричке, везшей нас из Раменского в Москву, то вдруг, промолчавшие почти весь день, начали выговаривать свою память, свою боль, свое везение. И тогда мы попрощались с Таней, мы вспомнили все, что надо, а что не надо забыли.
Сойдя с электрички, мы спустились в метро. Там было тепло и светло, а люди недоверчиво косились на наши зареванные лица. Надо было разъезжаться по домам, где нас ждали свои дети и свои мужья. Мы постояли немного вдвоем со Светкой на платформе под желтыми гофрированными фонарями. Мы понимали, что остались вдвоем. Мы были юны и прекрасны, но нас уже не было.
На прощанье я сказала, что если бы Таня видела свои похороны, то никогда бы не умерла. И еще я сказала Светке: "На мои похороны можешь не приходить. Я тебе разрешаю". Светка похлопала меня по рукаву пальто и промолвила: "Не боись, я тебя не брошу".
Я и не боюсь.
(Опубликовано 20-Sep-02) Отзывы: 23
Ссылка: http://kotlet.net/article.php?story=20020920034936437
Котлеты и Мухи: Начало | Автопилот: следующее!