Я тогда не хотела пережить эту осень.
Не звала, не считала, ни песни, ни сны.
Все смотрела, как листья промедления просят -
Пожелтевшие письма вчерашней весны.
И совсем не мечтала боевым эскадроном
Победить эту жизнь, растоптав землю в прах.
Где скамейки устало поджидали влюбленных,
Выцветали и мерзли на мокрых ветрах.
А зима наступила. Белым струнным оркестром
Завывали метели, кружили снега.
Но в объявленной пьесе флейтам не было места,
Стайки нежных свирелей глушила пурга.
Завлекала на сцену бутафорским весельем,
Ослепляла букетом бенгальских огней.
Дни потухшей гирляндой виновато висели,
Только ночи казались длинней и длинней.
Был февраль коронован отставным дирижером,
Возвращен костюмеру поношенный фрак.
Не осталось в наследство ни обид, ни позора,
Ни следов пораженья, ни вздора атак.
Среди смены оваций, пустоты, передела
Стали лица светлее и мысли ясны.
Что-то с нами случилось, и в душе потеплело.
Потому что остался лишь день до весны.
|
