* * *(предисловие)
В городе N на улице Советской (наверное, уже тысячной в этой стране) проживал некто Паренков П.И. По крайней мере, именно это торжественно и мрачно провозглашала табличка из потемневшей меди на двери его квартиры. Кожа на этой двери, старая, но хорошего качества, свидетельствовала о былом достатке, если не о богатстве хозяина. И в самом деле, любой житель дома мог при случае рассказать о бывшем директоре рынка, примерном семьянине, отличном хозяйственнике, и, увы! – почившем вот уже год назад. Собственно, этот со всех сторон положительный человек и был Паренков П.И. Сейчас же в квартире жил его родной брат. В свое время он сделал ставку на военную карьеру. По окончании войны он был уже лейтенантом, хотя служил меньше года. Потом война закончилась, а карьера никак не хотела трогаться с места. Паренков пытался плести интриги, копался в бюрократических бумагах, но никак не мог уловить ту нить, которая рано или поздно выводила его товарищей до майоров и подполковников. В конце концов, лейтенант Паренков остался один. Но тут подошла пенсия, умер брат, оставив после себя квартиру и коллекцию старинных монет, и Паренков перехал в провинциальный городок.
К своим 55 годам Петр Иваныч имел целый букет болезней, как то: артрит, расширение вен и слабое сердце, и, наверное, поэтому редко спускался на улицу со своего пятого этажа (в доме не было лифта); и, наверное, поэтому о его присутствии в доме вообще мало кто знал. К нему не заходили в гости, за всю свою жизнь он не нажил ни одного врага, но и ни одного друга. Им - не дай боже! - не интересовалось КГБ, он не был замечен ни в одной преступной мысли. Словом, Паренков был одним из тех людей, с которым вечно забудешь поздороваться или отдать долг. И никто никогда не знал, какие мысли роятся в голове у серенького и скучного неудачника Петра Иваныча.
Впрочем, если порасспросить соседку нашего героя, она расскажет, что у него есть старенький телевизор КВН, и он выписывает «Известия». Соседка была недалекой женщиной. Паренков из-за его угрюмости и необщительности казался ей таинственным и загадочным. Она считала его не то затаившимся диссидентом, не то тайным агентом разведки или еще бог весть кем. И уж конечно она не догадывалась о главной страсти своего соседа (да и кто мог подумать, что этот человек вообще может испытывать такие сильные чувства?).
Петр Иваныч Паренков коллекционировал мух.
Пятнадцатого октября соседка в очередной раз сожгла последнюю спичку за приготовлением обеда. Вечером, окинув взглядом пустые полки кухонного шкафа, она тяжело вздохнула и, переваливаясь с боку на бок и задыхаясь от тучности собственного тела, направилась к соседу. Нажала на кнопку дверного звонка, но тут заметила, что из-под двери выбивается полоска света.
– Петр Иваныч, у вас дверь открыта! Я к вам на минуточку! – крикнула она в просвет, переступила порог и оказалась в длинном и совершенно пустом коридоре. Слева была дверь, ведущая на кухню; справа – в спальню. Стены были поклеены серыми обоями, на которых когда-то давно, в необозримом прошлом, цвели маки и васильки; потолок был желтым от воды, сочившеся с крыши каждый дождливый день. Из кухни как всегда доносился запах неделями не выносившегося мусорного ведра, там же, по-видимому, было открыто окно – по коридору гулял сквозняк. Соседку передернуло от внезапного порыва ветра, пахнущего помоями и еще чем-то противно сладковатым.
– Петр Иваныч, а я к вам опять за спичками! – снова крикнула она в пустоту. Звук ее голоса получился неестественно громким, – У меня все еще в обед кончились, а я вот поленилась сбегать на рынок. Дай, думаю, у Петра Иваныча попрошу.
Из кухни донеслось невнятное бурчание, и соседка, решив, что это приглашение пройти, пошла вперед по коридору.
– Я вот, Петр Иваныч, подумала, – заговорила она, вспоминая пустые полки холодильника, – не одолжите мне пару яиц, хочу пирог испечь.
При этих словах она взялась за ручку, но с той стороны рука Паренкова уже крепко держала дверь и не давала пройти. Соседка удивилась было, но, смекнув что-то своим недалеким умом, оставила ручку в покое и постучала в полупрозрачное стекло двери.
– Вы меня слышите?
За дверью стало темнее, как будто кто-то за секунду закрыл окно плотными шторами. Соседка коснулась двери, и та вдруг легко, без скрипа распахнулась. То, что предстало перед глазами бедной женщины, легко могло бы заставить упасть ее в обморок, если бы не ее железное здоровье.
По комнате тучами носились сотни, тысячи разных мух и мошек. Они гроздьями висели с потолка, облепили мусорное ведро, они беспрестанно и ритмично шевелились, спаривались, рожались, и все время бормотали на одной и той же низкой ноте.
– А я вот… за спичками… пришла…– прошептала соседка.
Паренков, стоящий до этого к ней задом, обернулся и раздвинул рот в неком подобии улыбки, хотя глаза его оставались прикрыты и ничего не выражали. По его нижней губе ползла муха, но он не обращал на это внимание.
– Сейчас, где это они у меня были, – он стал шарить по карманам самым прозаичным образом, и, найдя коробок, со все еще закрытыми глазами, протянул их соседке.
Соседка внезапно почувствовала, что ее волнение стихает. И она решила не обращать ни на что внимания, что было бы непрелично по отношению к такому милому человеку, как господин Паренков (хотя, черт возьми, откуда у него в квартире столько мух?!). Она зевнула, и уже совершенно равнодушно протянула руку и взяла коробок. Тот открылся и оттуда, оглушая ее отвратительными запахами, ринулся рой коричневых мух. Женщина закричала.
– Извините, – начал было Паренков, но что он говорил, соседка не слышала. Ее охватил панический ужас, ей стало тесно и душно в этом страшном доме. Она резким движением швырнула коробок и, задыхаясь на каждом слове, завопила:
– Вы мне за это ответите! Тоже мне, нашел место – мух разводить! Я тебе покажу мух! Тоже мне, интеллигент хренов, я тебе покажу! Я тебе все припомню! Все!
Тут соседка пятясь пошла к двери и, только очутившись в своей квартире, обнаружила, что крепко сжимает кулаки, так что ногти впились в кожу и до крови расцарапали ладонь. Не зная зачем, она взяла кухонный нож и села у двери. Ее бил озноб. Так она просидела до следующего утра, затем, постоянно оглядываясь, добрела до дочери, жившей в соседнем подъезде, и провела у нее всю неделю, по большей части, молча смотря в окно.
Паренков же после ее ухода запер дверь и бесцветным голосом произнес:
– Домой.
Все мухи разлетелись по банкам и коробкам. Паренков удовлетворенно вздохнул, расправил прозрачные крылья, невесть откуда взявшиеся у него за спиной и пролетел по комнате.
– Хозяин, – еле слышно прошелестело изо всех углов.
Через день Паренкова не стало.
Зато дочь его соседки родила здорового малыша. Он лежал в своей кроватке, а по его нижней губе ползла огромная переливающаяся муха.
(Опубликовано 02-May-03) Отзывы: 4
Ссылка: http://kotlet.net/article.php?story=20030502021605254
Котлеты и Мухи: Начало | Автопилот: следующее!