На скамье, у камня, под березами... (Истории старого кладбища)
Он сидел так, погрузившись в какие-то особые свои мысли – долго-долго. Так что даже озадаченный служитель хотел было подойти да спросить, не плохо ли ему. Но внезапно мысли его были прерваны шуршанием вокруг, будто под опавшими листьями бегали мыши. В удивлении он огляделся и несмело улыбнулся, поняв, что это начавшийся дождь сыграл с ним шутку. Впрочем, шутка была хороша. Солнце светило все так же ярко, не позволяя и мысли возникнуть о своем извечном противнике. Отражаясь от стволов многочисленных берез, свет тонул в их черных зрачках и вырывался оттуда уже приятным глазу, совсем не сердитым и даже добрым к этому тихому улыбающемуся человеку.
Увидев, что посетитель встрепенулся, служитель довольно кивнул и пошел к себе в сторожку – пить чай. День шел к вечеру. Тем временем дождь закончил шебуршащий беспредметный разговор с листьями и, уронив напоследок каплю на нос все еще улыбающегося человека, исчез, оставив его в полной солнечной власти. Мужчина погладил шершавое дерево скамейки рядом с собой, растирая редкие капли, вытер руку о штаны и снова посмотрел на надгробный камень рядом.
Гранит плакал прошедшим дождем. Обделенная вниманием могила пусть и не поражала своей запущенностью – на то и служитель, чтобы такого непотребства не допускать – но видно все же было, что ухаживает за ней человек неродной и равнодушный. Камень же секунда за секундой, пока есть еще свет, пока солнце светит – говорил посетителю одно и то же – «Алешеньке». «Алешеньке!» – кричал он безмолвным березам. Ни дат, ни иных каких данных не было на нем. Обо всем ином, кроме имени, камень был молчалив. И видно было, что дело тут отнюдь не в деньгах – ведь иные и вовсе дощечку на могилке оставят, да и Бог с ними – а в крике этом, чтобы навсегда, до слез. Вот ведь и теперь…
И бередила этого мужчину мысль, что вот не знает он: был ли этот Алешенька в летах или вовсе мальчиком, когда поставили над ним этот вот камень, и возможно ли такое, что теперь сидит он здесь, а мальчик тот (мальчик ли?) смотрит на него с небес и сетует, что не матушка его пришла, не кто-то, в ком течет родная ему кровь, а всего лишь Сергей Иваныч Устинов – человек, никого доселе не хоронивший да и вовсе этого, по понятным причинам, не желающий.
Просто сегодня с утра нахлынуло на Сергея Иваныча настроение сумрачное, и ноги сами привели его на близлежащее кладбище. Ибо известно ведь, где всего грустить лучше – на кладбищах иль в трактире с водочным графином. Но до графинов он был большой неохотник и отвращался от таких людей, что настроение свое топят в сорокоградусной воде.
Такие приступы с ним бывали и раньше – в нелегкую пору студенчества, но не случались уже так давно, что он и забыл, какое сладкое и дрожащее ощущение можно взрастить в себе, задумываясь, казалось бы, над совсем простыми, никак не относящимися к нынешней его жизни вещами. И теперь думы его перескакивали с одного на другое, нисколько не касаясь домашних и семейных дел, поднадоевшего вечно шумного института и долгой обратной дороги к дому.
Солнце торопилось уже на отдых, и только березы освещали тропинку меж могил накопленным за день светом. Сергей Иваныч привычно тяжело поднялся, опершись на скамеечную спинку, погладил на прощание высохшую уже гладкую гранитную плиту и тихонько пошел к воротам. Он что-то будто говорил себе под нос. О чем-то спорил с самим собой, торопясь досказать, доказать что-то, не дойдя еще до кладбищенского забора. И не замечал сам, что идет все размашистее, все пружинистей становится его шаг, и назойливая спинная боль не спешит появляться, несмотря на долгую недвижную позу.
Он почти выбежал из ворот. Так что служитель, видевший его из окна, подумал о нехорошем и пошел проверить могилу. Но увидел все в полном порядке – только палка посетителя, прошедшего утром мимо сторожки с таким трудом, осталась лежать у плиты, оставленная им будто за ненадобностью.
16/05/2003г.
(Опубликовано 05-Jun-03) Отзывы: 7
Ссылка: http://kotlet.net/article.php?story=20030605004702976
Котлеты и Мухи: Начало | Автопилот: следующее!