(осенний триптих)
1.
бог привокзальный надо мной шутил:
сперва дразнил перронами,
запутал
мельканьем лиц касательно пути
и завершил - просроченой минутой...
я остаюсь в том городе.
вне сил
его,
для граждан,
притяженья.
я остаюсь, поскольку он просил
оставить
наш
разрыв -
без продолженья:
без шпал тире и точек и тире,
без телефонных sosoв полуночных,
познать,
что невесомость в сентябре -
нисколько не вредна для позвоночных!
желтеющих от курева и сна
отсутствия
в квартире орбитальной
на расстояньи глупого ума
от обезьяньей
сферы
обитанья...
2.
октябрь, жуть.
и света нет в окне.
а это значит – нет меня в помине.
я, видно, там, на прежней глубине
или в пустыне?
я, видно, летчик, сбившийся с пути,
с пробитым бензобаком (или сердцем?).
жить – не дожить,
ползти – не доползти,
с земли стереться,
принять обет склероза.
отрастить
улыбку до ушей. чтоб говорили:
«глядите-ка - чеширский крокодил!»
«скорее - кот пароды баскервилей!»
быть самой-самой глупой из идей.
работой -
до унынья бестолковой,
чтоб ты ему сказала: «Целый день
сегодня я
протрахалась
с орловым...»
3.
открывая в себе нежелание жизни повторной:
ни сякой, ни такой, отрывая листок календарный -
отражаешь движение тела в смертельном покое
между краем зачатья и краем доски санитарной...
что-то было вчера, но уже не кино, и не пленка,
даже не карандашный набросок на белой бумаге.
это – нечто, лишенное смысла, подобное гонке
за какой-нибудь птицей какой-нибудь глупой собаки...
что еще бесполезнее бега? наверное – боже,
если нет никакого желания всуе молиться
и о чем-то просить...
вот и мир ноябрем подытожен,
да и миф потревожен, и ворон клюет очевидца.
|
