 |
| О букетах лилий и ведре мороженого... |
|
06-Feb-04 04:49
Автор: la bella ajena Раздел: Проза |
|
В субботу мне исполнилось 20 лет. Как именинница, я позволила себе прийти на работу только после обеда. Во-первых, я валялась в постели вместе с кошками до десяти утра, а потом почти два часа шлялась по городу. Настроение давным-давно не было таким прекрасным. Давным-давно… Более полугода… Буквально со времен той непонятной любви.
Познакомились мы банально – когда я, как журналист, спрашивала, а он, как правильный респондент отвечал… После той первой встречи нашлись какие-то другие поводы для интервью, для звонков и встреч тет-а-тет. На улицах города, в кафе, под луной и даже на искусственном катке. Это был какой-то сумасшедший роман, безупречно счастливый, и оттого пугающий. Боязнь, что с этим таким любимым человеком может что-то случиться, словно тень увязалась за моими мыслями. Но разлука пришла с другой стороны. С какой? Я сама до сих пор ответить не могу. На смену клятвенным признаниям в любви пришло молчание, непонимание, недоверие и что-то еще, чего, наверное, не дано узнать в 20 лет… Разлуки не было. И тяжелых слов о том, что все кончено – тоже. Когда в очередной раз он просто так позвонил, я просто не ответила.
Воспоминания прервал телефонный звонок, первый за сегодняшний день.
- Анжела, дочка, с днем рождения, милая. – Это моя мама. – Анжелка, мы тебе классный подарок приготовили. – Это папа пытается вырвать у мамы трубку. – Сегодня мы к тебе заедем, чтобы поздравить. Когда ты будешь дома? – Это мама и папа вместе, слегка затаив дыхание. И неспроста…
- Мама, ты ведь знаешь, я не люблю праздновать этот день, давайте лучше я к вам заеду как-нибудь на неделе, а? – Я, находясь совсем в другом районе города, явно представила, как папа сердито ушел курить на балкон… Мама, естественно, со слезами в голосе попыталась меня переубедить.
- Анжелика, когда ты повзрослеешь? Тебе даже вспомнить в старости будет не о чем…
- Мама, я буду перечитывать свои материалы, выпущенные 9 ноября, и думать о том, как время год от года делает человека более профессиональным. Мамуля, я обязательно перезвоню вам вечером, не обещаю, но постараюсь заехать на следующей неделе, ладно?
- Нам не привыкать – Мама обиженно бросила трубку
Ну, не люблю я все эти поздравления, выдуманные непонятно зачем. Я прекрасно себя чувствую и без подарков, и без поздравлений, одинаково повторяющихся из года в год. Я сама сделал себе подарок тот, который захотела – выспалась, два часа проболтала с парикмахером, а вечером я куплю себе килограмм мороженого… Нет, лучше два – чтоб на всю ночь.
Кстати говоря, в редакции мои привычки были изучены коллегами гораздо лучше, нежели моими родителями - мне никто не надоедал звонками и открытками. Зато я знала, что уже в четвертый раз на моем рабочем столе появятся букеты лилий, и, наверное, новый цифровой диктофон…
Домой я вернулась ближе к полуночи, в очередной раз забыв купить кошкам рыбы. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, я дала им мороженого и йогурта. И то и другое они обожают не меньше меня.
В квартире мне сделалось грустно, появилось какое-то жгучее желание позвонить маме, и я даже взяла телефонную трубку, но потом сообразила – уже поздно, наверняка они спят. Обязательно позвоню завтра.
Этой ночью я проснулась со смутным чувством волнения. Сердце колотилось в груди так, что мне показалось даже, что его удары гулким шлепком отдаются от стен комнаты. Прислушавшись, оказалось, что среди полной тишины раздается лишь тиканье часов, сообщавшее о том, что умерла очередная секунда. Я зажгла торшер, огляделась: кошек нигде не видно, тишина. Из-за окна иногда раздавались звуки припозднившихся автомобилей, но они не могли меня разбудить, я практически сосуществую с ними в своей квартире, выходящей окнами на одну из центральных улиц города. Однако сердце все также безудержно стучало, и в голове билась какая-то мысль, напрочь завуалированная страхом, ночью и тишиной квартиры. Я встала. Проходя мимо часов, с ужасом обнаружила, что тиканье раздается от часов, которые стоят. Все три стрелки, присущие этому старинному будильнику замерли на цифре «12»… Странно и жутко… Я испугалась того, что вдруг может внезапно погаснуть свет, и со мной случится что-то, чего я боюсь с самого детства. Что же это – я и сама не знаю.
Помню, как мы собирались с одноклассниками у кого-нибудь и устраивали конкурс на самую страшную историю. Историй таких, надо сказать находилось огромное множество, и их хватало ровно на всю «нелетную» погоду. Рассказчики, намертво прижавшись к дивану, рассказывали страшилки – кто кого переплюнет. Загробным голосом первоклашки повествовали о красной перчатке, жаждущей детских шеек, шевелящихся шторах-душителях и прочей ерунде. Веселье-весельем, однако как же страшно было возвращаться домой… Казалось, что собственная тень у тебя за спиной приобретает зловещие формы, то и дело намереваясь схватить тебя.
Вот и сейчас я с вызовом посмотрела на шторы, мол совсем не верю я в эту детскую чепуху… А потом с высокой поднятой головой (и косящим взглядом) проскользнула мимо окна. «Совсем свихнулась! – промелькнуло в голове. – 20 лет исполнилось, а ведешь себя, как дошколенок». Я крадучись пробралась на кухню, стараясь не разбудить вечно-голодных кошек, набрала воды в чайник, и поставила его на плиту, в очередной раз отметив, что его обязательно нужно будет завтра помыть. Закурила, глядя на светящий в окно фонарь, немного успокоилась. И тут по телу проскользнул электрический разряд страха. В соседней комнате раздался ну совсем странный и незнакомый звук. Как будто кто-то большущими ластами шлепал по гладкому паркету. Что это такое? Я почувствовала, как напряглась каждая клеточка тела. Дрожащей рукой я дотянулась до кухонного ножа и отошла в угол, прижалась к стене – так надежнее. Из-за дверного косяка медленно появилась чья-то желтая, блестящая голова. Глаза, размером с блюдце, совершенно кристального цвета как-то подслеповато и несколько стеснительно обратились на меня.
Глубоким, робким голосом существо, искоса глядя на белые костяшки пальцев, сжимающих нож, осторожно предупредило:
- Убери нож! Порежешься еще. Меня не бойся. Это ведь я тебя разбудил. Сначала хотел поговорить во сне, а ты испугалась чего-то, проснулась. Но от реальности не проснешься. Так что слушай. – И вот это мокрое существо уже неуклюже вскарабкалось на новую белоснежную софу своим слизким желтым телом.
- Вы бы хоть клееночку подстелили! – Сдавленным голосом прохрипела я. – Это же новая обивка!
Чудище зыркнуло на меня своим стеклянным взглядом, обиженно отвернулось, засопело, и, кряхтя, перебралось на стол, категорично заявив:
- Отсюда я не уйду… Садись рядом - И мой ночной гость указал мне на софу с противным желтым пятном.
- Нет уж, спасибо, я так… Постою…
- Ваше дело, сударыня., - подрыгивая своими двадцатисантиметровыми ножками, разрешил Желтый. - Поговорить нам нужно серьезно.
- С удовольствием – а это во мне загорелось какое-то опасное безрассудное любопытство. Храбрясь, я закурила… - Кто ты?
- Ты что, совсем заработалась? – Морщась от дыма и всем своим видом выказывая отвращение к моему предприятию, Желтый продолжил. – Яло. Я – Яло. – И мой собеседник безнадежно махнул лапой, мол что с тебя взять? - Тундра… Не вспомнила… Вот такая ваша людская память. Все забываете. О непристойностях навроде тех, как ты в ясельной группе материлась, ты рассказываешь всем своим знакомым… А обо мне - ни словечка – С упреком склонив голову на длиннющей шее ниже плеч, Яло вздохнуло. – Нуууу ты же сама меня придумала, помнишь? Тебе тогда как раз пара секунд исполнилась…
Тут в моем сознании всплыло Яло, нарисованное мною лет 16 назад акварельным красками. Этот рисунок до сих пор хранится где-то в родительском доме.
- Но ты же розовый на моем рисунке!
- … А ты сама сколько раз в день меняешь свои наряды? Один-то это точно… Как пить дать. И у меня разрешения не спрашиваешь! А мне что, раз в десять лет нельзя цвет поменять?
Я лишь усмехнулась.
- Не хмыкай. Давай говорить будем. Я – твой Ангел-Хранитель. Когда Господь при рождении послал меня к тебе обычным Ангелом, ты закричала при первом же вздохе: «Не хочу как у всех! Хочу розового, похожего на меня». Я не скульптор и не художник… Как смог - уподобился… Так что и нечего думать, что я некрасивый!
- Да что ты мне чушь всякую городишь? – Я все-таки не сдержалась. – Как же я могла в первые секунды рождения закричать о том, что мне нужен розовый ангел-хранитель, если я даже думать не умела?
В кухне раздался треск… И только сейчас я заметила, что у моего небесного опекуна сзади были маленькие крылышки, желтенькие и очень прозрачные, практически невидимые, однако как же невыносимо он ими скрипел!!! Наверное, он нервничал. Яло зло подняло свою лапу в воздух, очертило невидимый круг, и тут же в этом экране появились изображения. Малюсенький карапуз делал первые шаги от мамы к папе. Это же мои родители!!! Только такие же молодые, как я сейчас. А это, видимо, я. Стоп! Что это? Я увидела, как это самое Яло с невыразимой нежностью в глазах, поддерживает меня, балансируя из стороны в сторону, куда я намеревалась было упасть.
Яло дунуло на экран, и все исчезло. Хитро прищурив глаза, с несколько наигранной скромностью, мой гость заявил:
- Это я тебе помогал. Хотя ты уже тогда была впятеро тяжелее меня…
Я стояла, не зная, что ответить. В мыслях пульсировали слова: «Значит, это правда, что Ангелы существуют и охраняют нас с самого рождения. Правда, что дети способны общаться со своим защитником едва ли не до пяти лет». Эта реальность была совершенно шокирующей для меня, разуверившейся не только в Дедушке Морозе, чудесах, но и в любви. Я почувствовала невыразимую нежность к этому милому существу.
- Перейдем к делу. – Необычайно громогласно прогудело Яло. – Сегодня же утром, до 15 часов 32 минут 7 секунд ты должна съездить к своим родителям.
- По московскому времени, надо полагать, - попыталась было съязвить я но, тут же умолкла под колющим оком упрека. Яло продолжил:
- Расскажи родителям, как сильно ты их любишь, вспомни все самое хорошее, что было в вашей семье. И самое главное – поговори с отцом. Нельзя, чтобы в ваших отношениях была недосказанность. Они и так это очень тяжело воспринимают.
Между нами были не то, чтобы разногласия, а скорее всего, просто стеклянная стена. Я люблю папу безумно. Он самый лучший. Но я ни разу не говорила ему об этом. Началось все с того, что я стала встречаться с мальчиком. Ну, и как следствие стала очень часто задерживаться на свиданиях. Когда, в очередной раз я пришла домой с часовым опозданием, папа как паровоз пыхтел с сигаретой на балконе. Увидев, что я вошла, он повелительным тоном сказал, чтобы я села на диван. Сам он сел напротив, в кресло, и взял рядом лежащую тетрадь. Это был мой личный дневник…
Он начал зачитывать мне фразы о том, как Димка, мой первый мальчишка, положил мне руку на колено, о том, как я пробовала брагу на осеннем балу в школе. И очень-очень злился, кричал на меня, говорил, что не ожидал от меня такого.
Я пережила это тяжело. Он узнал самое важное, самое сокровенное для меня в том возрасте. Прочитал вслух, при мне. Долгое время после этого я ходила только в школу… Папа и мама практически не разговаривали со мной месяца два. Сейчас я понимаю их беспокойство за меня, неизвестность от того, чем я живу, их желание защитить от всего плохого, агрессивного. Но тогда это была моя первая травма, навсегда оставившая шрам на отношениях. После этого я замкнулась, часто чувствовала себя виноватой, и боялась смотреть папе в глаза. Несмотря на то, что через несколько месяцев все забылось и внешне отношения наладились, этот случай наложил отпечаток отторжения на все семь последующих лет. Однако даже при том, что сейчас я вспоминаю это, как что то, такое же жизненное, как мат в детском саду, у меня никак не получается сблизиться с папой. И он, как говорит мама, часто винит себя за это. Много раз я пыталась сказать, что они – самые лучшие родители, и всегда что-то мешало. Уходила я с тяжелым сердцем. И потому, чтобы не испытывать это чувство вины и недосказанности, я наверное так редко к ним езжу, посвящая все время работе.
- Все. Хватит казниться. – Уже родной голос Яло разбудил меня от размышлений. – Ты все поняла, Анжелика? Завтра же сходи к родителям и скажи им все, что уже давно откладываешь в долгий ящик.
С этими словами мой Яло, как круглый комок лимонного желе плюхнулся на пол, произнеся:
- Не забудь: до 15 часов 32 минут 7 секунд. Запиши!
- Но почему именно до этого времени? Почему не позже, почему не послезавтра?
Яло посмотрел на меня на этот раз ласково, подошел ко мне, ковыляя на своих коротеньких лапках, взял за руку, ответил:
- Спроси меня об этом завтра, если потребуется.
- Ты придешь завтра снова?
Яло посмотрел на выключавшийся фонарь за окном – начинало светать, - с секунду разглядывал свои желтенькие ручки, потом отнял от моей руки лапку, произнес глядя куда-то в сторону:
- Придется, куда ты без меня? – И на его инопланетянском лице появилась улыбка, очень теплая, безумно родная. – Мне пора, - вмиг посерьезнев, закончил он. – Повернулся и пошлепал в темноту…
Сигареты закончились. Я разозлилась на себя за то, что такая растяпа. И задумчиво поплелась в спальню. Яло уже нигде не было. Будильник показывал 32 минуты первого… Я уже ничему не удивляюсь… И не удивлюсь, если сейчас погаснет свет. Потому что я его сама выключу. Веки вмиг отяжелели, появилась ужасная слабость и усталость. Едва коснувшись подушки, я снова увидела Яло, но это был сон. В котором мой друг снова помогал мне топать по комнате, строить карточные городки, отрывать кукле руку, которая была намертво притянута к пластмассовому телу советской резинкой.
Будильник прозвенел в девять. Я не могла понять: что сон, а что явь… И не сон ли все это? Даже не накинув халата, я опрометью бросилась в кухню. Софа была мокрой, на ней небрежно валялись лилии, а ваза оказалась разбитой на полу. Кошки лицемерно заорали. Значит, мне все приснилось. Возможно, я и просыпалась… От звона рассыпавшегося стекла… Не знаю, что я почувствовала – облегчение или разочарование? Уж очень не хотелось столкнуться с чем-то неизвестным, непознанным, и в то же время так хотелось кому-нибудь рассказать об этом странном ночном происшествии.
- Я не буду вас кормить до среды! – обозлено прошипела я животным. И принялась убирать стекло. Порезалась несколько раз и продлила срок голодовки до пятницы.
Больше часа я провела в ванной. Дочитала наконец-то «Волхва» Фаулза. Пообедать я решила в соседнем кафе. Окрошка оказалась на редкость кислой, а жареные креветки – до банальности «подсолнечными»…
Мне предстоял интересный день. Планируется, что я побываю в книжном магазине, куплю наконец-то сигарет и заеду в гости к лучшей подруге, она обещала рассказать о новом совершенном мужчине своих грез. Обычно это бывает очень интересно, хотя и аналогично всему прошлому ее опыту.
Погода подарила этому городу ненастный день. Небо было затянуто серой клеенкой, и создавалось ощущение, что клеенка это была украдена у семьи, которая пользовалась ею лет двадцать – не видно ни банальных цветочков, ни даже их смутных очертаний. Лишь размазанные смутные линии и зигзаги. Поняв, что и единого радостного образа на этом полотне не найти, я тихонечко поплелась в магазин. Воскресенье… Подвальное помещение моего любимого книжного магазинчика оказалось переполненным книголюбами… Или теми, кто себя таковыми именуют. Не понимаю: ну, как можно выбирая произведение, тут же болтать по телефону. Мне показалось даже, что из-за телефонного звяканья здесь даже не слышно людских голосов. Бросив эту затею –сосредоточиться на том, что бы мне хотелось прочесть, я раздраженно вышла. Набрала Оксану.
- Анжельчик!!! Ты едешь уже? Давай быстрее! Через три часа приедет Саша, вдруг я не успею тебе всего рассказать, и…
- Оксана, можно я, как позвонившая, скажу хоть пару слов? Буду у тебя через полчаса, хорошо? А ты пока составь все свою историю в кратком изложении, ладно? – Оксанка рассмеялась счастливым смехом. Действительно счастливым… Я уже несколько лет не слышала, чтобы она так смеялась. Даже на душе потеплело… И почудилось, что лицу проскользнул теплый осенний лучик. – Милая, я так рада за тебя. Ладно, начинай. – По звукам, которые слышались из трубки, я сделала вывод, что Оксанка налила себе кофе с четырьмя ложками сахара, добавила туда полстакана сливок, включила George Michael, и уселась на диван. Я улыбнулась, видя все это…
- Я уже давно чувствовала, что вот-вот влюблюсь… - Оксана многозначительно сделала паузу, видимо для того, чтобы я оценила ее телепатические способности. И продолжила:
- Началось все с того, что мне поручили сделать фотоколлаж презентации какой-то новой фирмы. Когда я, как дурочка носилась по залу, и наконец-то остановилась, чтобы в очередной раз запечатлеть одного толстосума, который двигал на сцене какой-то тошниловский пафос, то услышала рядом с собой голос… - Оксанка примолкла, чтобы я сделала соответствующие выводы о том, что голос этот, видимо, принадлежал Ему. Она отхлебнула кофе, и затараторила дальше свою милу историю о том, как он помогал ей делать правильные снимки, и даже открыл объектив, про который она непонятно каким образом мгла забыть.
Разговор естественным продолжился в квартире у моего незадачливого фотографа, где и мне предложили кофе, без сахара, зато с мороженым. В половине третьего в квартире раздался звонок. Оксанка, как ошпаренная соскочила с дивана, расплескав кофе, в панике зашептав:
- Это же он! Раньше времени, Анж! Что мне делать? Я же даже не оделась!!! О Боже, какой кошмар, - и она опрометью понеслась в другую комнату наводить марафет, поручив мне повести гостя в дом.
Я сняла с двери цепочку, отодвинула засов, и замерла в шоке. С сияющей улыбкой, которая тут же превратилась в тоненькую нить… Это он… Тот, кого я не видала полгода. Как глупо…
- Оксана ничего не должна знать – эти слова дались мне с каким-то чудовищным напряжением. – Проходи. Она сейчас выйдет.
- Анжела…
Как во сне, я зашла в комнату к Оксане, сказала, что не буду мешать, и что мне пора, что у меня интервью, и что-то еще, чего я не помню…
- Анж, давай мы подвезем тебя, а? Знаешь, как он классно водит? Закачаешься! - заговорщическим тоном лепетала моя подруга.
- Нет, Оксан, спасибо, я сама.
Проходя мимо Него, застывшего в дверях, с огромным букетом ромашек, я почувствовала до боли знакомый запах… Под тяжелым взглядом прошла мимо.
На улице мои слезы смешались с дождем. Не удалось закурить. Едва я брала сигарету, белый пергамент тут же становился прозрачным. Мысли меня совершенно не слушались, разберись по всему сознанию в неизведанных маршрутах. Трудно было понять, где я, зачем я, и что я. Перед глазами стоял Он, дождь напевал мое имя, произнесенное им…
Единственное, что я сейчас точно осознавала, так это то, что я хочу домой, к родителям. Я хочу рассказать им, как мне больно, я хочу, чтобы мама напоила меня чаем из земляники, и окутала замерзшую и промокшую меня в маленькое байковое детское одеялко с розовыми медвежатами. я поплелась было к остановке, но забыла, куда ехать… В записной книжке мобильника я нашла родное слово «родители», и нажала кнопку вызова. Ответил папа.
- Алло…
- …
- Вас не слышно, перезвоните…
- Папа! – Это было единственное слово, различимо произнесенное мной, потому что потом начались несдерживаемые рыдания. Папе все-таки удалось понять, где я нахожусь, и он пообещал подъехать за мной через 10 минут.
Я стояла на тротуаре, выглядывая родную серебристую девятку среди этих тупых крутых гонщиков, от которых только и остается, что откачиваться… Вот и папа… Он улыбается, машет мне рукой…. Сейчас на перекрестке загорится зеленый свет, и еще через 10 минут я буду пить земляничный чай…
Наверное, я решила перейти дорогу, чтобы папе не пришлось разворачиваться… Я услышала, что сзади меня раздался какой-то ужасный грохот, остановилась, оглянулась: на меня, отброшенная ударом от автобуса, неслась белая семерка. За рулем была молоденькая девчонка… Увидев меня, она закрыла глаза руками. Как-то машинально я последовала ее примеру… Стало темно…
Тут я почувствовала, что иду куда-то, и кто-то держит меня за руку… - Папа, промелькнуло в голове…
- Нет, это я. – Бесцветным голосом сообщил мой попутчик… - Что же ты не послушала меня? – Это был Яло…
- Что случилось? Я остановилась.
- Хочешь знать? Смотри. – Яло провел рукой в темноте, туман рассеялся, и я увидела тот самый перекресток… Папа кричал что-то мне. А я лежала, тупо глядя в никуда на мокром асфальте. Папа стал набирать какой-то телефон… Наверное, скорую… Движение остановилось… Вокруг нас собралась огромная толпа… Больно сдавило груди, когда я заглянула папе в глаза… Он плакал… Мой папа, такой сильный и мужественный, плакал… Он звал меня по имени, прижимал к груди, пытался оттереть с лица кровь… Господи! Что я наделала!
Потом я увидела маму в нашей теплой квартирке, она заваривала земляничный чай, напевала что-то… На кухне, перевязанное огромным блестящим бантом стояло целое ведро мороженого…
мама взглянула на часы, они показывали 15 часов 33 минуты...
А когда она подошла к телефону, Яло взял меня за руку снова, и мы потопали дальше…
|
|
| –> |
|
|
| Автор: Поляк - 06-Feb-04 04:49 |
| (подпись) -> |
| |
| Автор: mr.F - 14-Feb-04 06:07 |
"...О дне же том,или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только - Отец.
Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо
не знаете , когда наступит это время."
Мк 13:32-33-> |
|
|
|
