 |
| Сашка |
|
11-Feb-04 23:44
Автор: mr.F Раздел: Проза |
|
САШКА
***
Почему так тоскливо ? Сон дурной или усталость ? А может - интуиция ? Предчувствие ? Вот у следователя есть интуиция, почему ее не может быть у солдата? Очень может быть ! Хорошо когда ничего не чувствуешь. Не о чем и думать. А тут…
Уже полгода как он в "Афгане". Полгода физического и душевного напряжения. Нервы на пределе. Нет, так нельзя. Нужно держаться. Вон, у саперов, рассказывают, парнишка не выдержал, гранату под живот – и все ! Одним махом. Только б не сорваться. Фу, ты ! Аж, пот выступил!
Он провел ладонью по покрытому испариной лбу, и откинулся на край башенного люка.
Неужели он так слаб? Неужели Витька Мягков сильнее? Витька…
Витька Мягков был командиром первого отделения первого взвода. Первый взвод - он везде первый. Лучшие машины - всегда в первую. Лучших специалистов - в первую. Все лучшее - первым. А Витька был - посмотреть не на что ! Худенький, с тонким, почти девичьим, голоском. Из породы правильных отличников. Эти никогда не участвуют в попойках, драках и дебошах. Они всегда сосредоточены. Все у них распланировано на много лет вперед. Школа- институт- аспирантура - и т.д. Нет в них спонтанности, бесшабашности. У таких даже подвиг высчитан математически.
Но есть в них некий внутренний стержень, благодаря которому, их невозможно сломать. Так было и с Мягковым в тот день, когда он со своим отделением, сидя на “точке” нарвался на засаду. Никто не ожидал, что этот «тихоня» не ударится в панику, не затрясется от страха, а быстро и четко оценит обстановку, займет и организует оборону. И четыре с половиной часа будет отбивать атаки озверелых «духов».
А когда ротный умоляюще орал по рации: «Мягков, продержись еще немного! Скоро помощь подойдет!», Витька отвечал своим тоненьким голоском, что мол, все в порядке, продержатся сколько надо, патронов бы только, а то маловато осталось.
Из семи человек, один погиб, двоих ранило, а остальные – продержались до обещанной помощи.
Потом, через несколько дней, когда ротный отправил представление на награждение всего отделения, Сашка спросил Мягкова:
- Слушай, Мягкий, скажи, только честно - было страшно ?-
Витька посмотрел на него своими серо-голубыми глазами и ответил:
- Знаешь, Саш, я об этом не думал. Иначе бы - испугался, точно !-
Вот и все ! Не думал! Да как же тут не думать ?! А если убьют ? Ну, ладно - убьют. А если ранят? И в плен? Рассказывали про плен такое - волосы дыбом вставали. Нет уж, лучше – сам. Не так обидно. Вроде, как это ты решил. Твой выбор.
А все равно, умирать не хочется!
…С такими не веселыми мыслями идти в боевое сопровождение – мука. Сердце ноет. Рассказать – некому. Кто поймет ? Хотя…
Бурханов ! Вот кто поймет! Этот и поймет и поддержит…
…Бурханов был пулеметчиком в отделении у Мягкова и за ту переделку получил медаль «За отвагу». Большой и сильный, наполовину татарин, наполовину - русский, он был родом из Нахичевани. Что за город такой, странный ? На-хи-че-вань… Вроде, как чихнул кто-то. Но этот скуластый, с темными узкими глазами улыбающийся силач, сразу всем стал другом. Да что там другом! Стал, вроде брата и Сашке, и Карзаю - Сашкиному гранатометчику. Карзай был таджиком, поэтому-то и попал в «Афган». Официально, он числился гранатометчиком, но фактически - Карзай был переводчиком роты. А может и батальона. Он единственный, кто знал «дари». А вот с русским у него было неважно. И гранатомет Карзай называл не иначе, как - «шайтан-труба». Зато стрелял из него - на “отлично”. Аж, повизгивал от восторга. Когда Бурханова перевели в Сашкино отделение для огневого усиления, он сразу же довел Карзая до белого каления. Мог, Бурханыч, подтрунивая вывести из себя даже мертвого! Но, как выводил, так и успокаивал. На него как-то не получалось разозлиться по-настоящему. Он мог себе позволить ляпнуть Карзаю, что тот есть «чурка не русская», или – «чурбан деревянный», и тут же погасить его гнев. Смотришь, а Карзай уже "лыбится" во все свои тридцать два зуба. Себя «чуркой», Бурханов, конечно не считал.
…Только один раз, Бурханов с Карзаем поспорили по-настоящему. Когда они чистили оружие, Карзай что-то мурлыкал себе под нос.
-Что, «зёма», «Алла бисмала», читаешь ?- весело спросил Бурханов.
Карзай гневно сверкнул на него своими маслинами и сказал:
- Эй, это не шутка, да !-
- А, когда мусульмане в мусульман стреляют, это шутка?- вдруг серьезно спро-
сил Бурханов, - Почему правоверные убивают друг друга?! И почему мы, такие же мусульмане, в это влезли?! За кого мы, за тех или тех ?! Кто из нас, изо всех прав ? -
Карзай ничего не ответил ему, но еще долго недовольно ворчал себе под нос. Вот тогда Сашка и понял, что эта национальная половинчатость Бурханова стала буфером между ними -славянами и азиатами. Он был своим и тем, и другим. Он всем был «своим». Даже офицерам…
… - Слушай, Бурханыч, тебе бывает “хреново” на душе?- глядя в ночное небо спросил Сашка.
Они стояли тремя боевыми машинами на обочине дороги, в ожидании подхода колонны бензовозов. Если первый взвод - всегда первый, то второй взвод- это «смежники». Второй взвод всегда имеет смежную специальность. Как и вторая рота, второй батальон… Сашкин взвод имел специальность передовой разведки. Кого в дозор ? Второй взвод. Кого в боевое охранение ? Второй взвод. Кого в сопровождение? Второй взвод. Кто идет впереди роты? Первое отделение второго взвода. Сашкино отделение. Поэтому и машина у него в отделении была не БМП, а - БМД.
Боевые машины десанта в «Афгане» себя зарекомендовали плохо: легкие слишком. Если на противотанковую мину наскочит - днище цельное, придавит всех, кто внутри. Поэтому их и убрали, заменив БМП-эшками. А эту оставили. Для разведки. Маленькая, верткая, с 30-миллилметровой зенитной пушкой, она была незаменима для быстрого маневра и летала, как на крыльях. Они ее так и называли - «ласточка». И механик – водитель у них был - настоящий «спец» ! Сашка знал его еще по “учебке”. Они были из одного батальона, только - роты разные. Сашка был в первой - командирской, а Якубовский учился на механика- водителя.
В «Афган» Сашка напросился сам. Уж, очень хотелось совершить в жизни, что-то выдающееся! А на него смотрели, как на сумасшедшего: «Тебе чего, жить надоело?» А у него были свои принципы. Ну, или, что-то в этом роде. А может, просто комплексы? Да, какая разница ! Нужно было, что-то доказать себе, своим сверстникам …и « ей » - тоже. Девочке, с редким именем Регина. Сначала все казалось таким романтичным, таким героическим…Оказалось - тяжелым, унылым и грязным. Тяжелым были подъемы, физические нагрузки, вечный недосып и голод. Унылым - занятия по строевой, наряды и промозглая сырость. А грязным - уборка территории, обслуживание боевых машин и прочая «бытовуха». И еще был бег…
Постоянный изнуряющий бег. С полной выкладкой и без нее. С кирпичами в руках и просто - кроссы. Бег, бег, бег…Вроде как других видов передвижений не существовало ! Приходилось скрипеть зубами, но бежать. Все сливалось в бесконечную вереницу подъемов, нарядов, физических упражнений, тактических занятий и, (а как же!) - политзанятий. Все сломалось. Все представления о хорошем, добром. Все, все закончилось. Ломалась психика. Чувства подавлялись, мозги тупели… В голову вбивалась аксиома: «ты должен выжить - и победить!» Через полгода, они были готовы…
И все же, хоть там и было плохо, хоть было тяжело - но там было свое.
А тут…
…А тут все чужое. Абсолютно, все ! Люди, горы, даже - звезды. В «учебке» он привык разговаривать с Большой медведицей. Найдет ее на небе, поговорит, поговорит - и успокаивается. На душе легче...Огромный ковш в полнеба. Можно поругать ее, если очень хочется. Нужно только устроиться поудобнее. Удобным может быть даже сиденье в башне боевой машины. Главное -расположиться правильно. Ноги упереть в боеукладку, спиной откинуться на гильзосборник. Сиди, кури - мечтай.
Именно так он сейчас и сидел. Ночь, звездное небо. Темные силуэты гор. Около машин на земле расположились экипажи. Только механики – водители сидели на своих местах. Подстелив бушлат и привалившись к катку БМД, Бурханов задумчиво мял сигарету пальцами. Рядом, уткнувшись головой ему в плечо, зажав между ног гранатомет, дремал Карзай. Сашка сидел в башне, откинув люк. Сейчас он совмещал в себе две должности- командира боевой машины, и – оператора – наводчика. Его наводчик уже неделю лежал в медсанбате с гепатитом… Над головой звезды, под ногами – тускло освещенные внутренности боевой машины. Тихо тлела сигарета.
Хорошо сидеть в тепле и уюте!… Еще лучше - в домашнем тепле и уюте. Да, чтобы еще музыка и мягкий свет. И, чтоб родители были на даче. А еще лучше - чтобы рядом сидела красивая девушка. И в воздухе витали флюиды любви.
Здорово ! Можно не спеша потягивать коньяк из пузатого тонкого бокала, ощущать, как дурманящее тепло разливается по телу. Как оно опускается вниз живота, от предчувствия, чем это все закончится. Она тоже это понимает. Она согласна, иначе не пришла бы. Видеть, как начинают поблескивать ее глаза. Как вы становитесь все ближе и ближе. Как сокращается расстояние, а слова перестают играть в разговоре какую-либо роль. Все уже не важно. Уже понятен язык жестов и взглядов… Уже дым от сигареты начинает мешать, а в комнате становится все жарче и жарче…
Хорошо… И плохо возвращаться в реальность. Снова становится тоскливо.
Снова наваливается тяжесть.
- Так тебе бывает «хреново»?- повторил вопрос Сашка.
- Хреново? - переспросил Бурханов, и вдруг без всякого перехода сказал, - Слышь, “Фильтр”, ты люк-то закрой. А то он в темноте светится – хорошая мишень для гранатомета. – Бурханов называл Сашку прозвищем, которое тот привез еще из « учебки ». Ну а «Бурхан» – он и в Африке «Бурхан», ну или – «Бурханыч».
А, ведь он прав! Жаль, конечно. Так бы сидел и сидел, в темноту выпуская сигаретный дым, да на звезды таращился б!
Сашка выбросил окурок вылез на броню и захлопнул люк, окунувшись в ночной холод. «И чего ради нас в ночь выгнали?! Сами, небось, где-то стоят, а нам - жди! » - в сердцах, подумал он.
- А я думаю – колонна, где-то на рассвете подойдет, - словно прочитав Сашкины мысли, сказал Бурханов, - они сейчас шпарят, что есть духу, без остановок. –
- Почему? - не понял Сашка.
- Да, потому! Если колонна ночью станет, для «духов» цель - лучше не придумаешь. Всех разом и накроют. –
- А ты думаешь, они их «пасут» ?-
- А ты думаешь – нет ?-
Сонно заворочался Карзай. Открыл глаза и что-то пробормотал.
- Спи, «зёма», спи. – Бурханов в раздумье сломал пальцами сигарету…
***
Колонна, действительно подошла на рассвете. Уже было вовсю светло, когда издалека послышался легкий гул. Он быстро нарастал, и из-за поворота, лязгая гусеницами, вынырнула головная БМПэшка, крутя башней в сторону гор. Ощупывая скалы, пулемет искал цели. Увидев, стоявшие на обочине боевые машины, БМП-эшка радостно рванула к ним. Сзади, один за другим, начали выплывать тяжелые бензовозы. Вскоре вся колонна вышла на простор и остановилась, словно разумное животное, услышавшее команду.
С передней БМП-эшки, придерживая автомат, спрыгнул сержант, и, довольно улыбаясь, направился к «121-й».
- Привет, «бача». Закурить есть ?-
«Тоже мне - полиглот»- недовольно подумал Сашка, но пачку вытащил, и закурить дал.
Пыль, поднятая колонной, постепенно оседала и начала скрипеть на зубах, оставляя во рту вкус отработанной солярки.
Офицеры сгрудились возле командирской машины, и о чем-то говорили, то поглядывая на колонну, то - на горы, то - вперед, на дорогу. Водители бензовозов вышли из машин, размять кости и оправиться. А боевое охранение, пока офицеры принимали колонну и обменивались данными, курили на обочине. Одни нервно сплевывали и тихо матерились, другие- с облегчением рассказывали, как шли ночью на пределе.
Одни уже предвкушали скорое возвращение домой, в казарму…Другие - готовились принять эстафету нервозности…
- Да, не дрейфь, «бача» ! Нас не накрыли, может и вы проскочите, – сержант снова растянулся в улыбке, показывая желтые неровные зубы.
Только теперь Сашка внимательней рассмотрел его. Закопченное, в грязных разводах лицо, обветренные, потрескавшиеся губы, красные, не выспавшиеся глаза. Пропотевшее, выгоревшее на солнце «хэ-бэ». Пехотинец. Он смеется. Ему кажется, что самое опасное позади. И от этого он счастлив. Что такое дорога обратно? Пустяк !
- Со связью у вас как ?- уже, по-деловому, спрашивает он.
- Да, нормально. – Сашка сплюнул в желтую каменистую пыль.
Связь обеспечивал Коля- «Нос», маленький солдатик из взвода связи. Его рация закрывала ему всю спину, она была тяжелой, но Коля ее таскал. Таскал со смирением и этим вызывал не только насмешки, но и уважение. Вот и сейчас, он стоял со своей Р-107, расправив длинную антенну, и ожидал приказа от командира.
- Кажется, начинается! - сверху раздался голос Бурханова. Он сидел на «броне», и пристально всматривался в сторону офицеров. А те, торопливо затягиваясь и пожимая друг другу руки, начали расходиться к своим БМП. Коля – «Нос» взвалив на плечо рацию, засеменил за взводным.
- По машинам! – команда разорвала безмятежное спокойствие, и под ложечкой снова заныло. Водители кинулись в кабины бензовозов, солдаты, бросая окурки, полезли на «броню».
- Ну, все, «десантура»! Держись!- сержант хлопнул Сашку по плечу, выбивая желтую пыль. Подхватил автомат и побежал к своей машине.
Сашка вскочил на борт БМД, последний раз глянул вслед сержанту, и тут же пожалел, что не спросил, как того зовут. Так часто бывает, что не понравившийся с первого взгляда человек, потом становится лучшим другом. Как Бурханов. Как сержант Мягков. Тут же забыл об этом и нырнул в башню, отрезая себя от внешнего мира. Примостил автомат за сиденьем, быстро окинул взглядом внутренность башни и подключился к связи.
- «Стрела», я - «первый»! Приготовиться к движению ! - сквозь треск, послышалось в наушниках.
«Пионер всегда готов» - подумал Сашка. Но переключившись на передачу, ответил: - Я - «сто двадцать первый»! К движению готов. -
Он сидел по –походному, наполовину высунувшись из люка и видел всю предстартовую суету.
В наушниках снова затрещало: « … «Стрела», Я - «первый»! Вперед !»
Взревели двигатели, выбрасывая клубы сизого дыма, водители переключились с холостых оборотов на передачу. Колонна тронулась.
Все ! Время перестало существовать. Теперь нужно быть максимально сосредоточенным. Слушать команды, глядеть в «триплекс», и, не дай Бог, не пропустить опасность ! Сашка включил пульт управления огнем, называемый «кристалл» и припал к окуляру.
Стрелять он любил. И умел. Недаром за год службы получил 2 класс по специальности «оператор - наводчик». Вот и сейчас, глядя в сетку прицела, он на ходу наводил орудие то, на выступ в скале, то - на впереди идущие машины. Это отвлекает от ненужных мыслей.
Но мысли все - равно, лезли. О пацанах, которые сидели на броне, о тех, кто уже дембельнулся, о тех, кто уже никогда не уйдет на дембель. Они умирали - каждый по-своему: кто - от душманских пуль и ножей, кто - от ранений в медсанбате, кто - сразу, на месте, подорвавшись на мине. Перерезанные горла, отрезанные головы, снятая кожа с тела…Уже успел насмотреться. Но и наши отрывались, когда в руки попадался «дух». До особых зверств не доходило, но яйца камнями разбивали и БМПэшками ноги отдавливали. Ротный всегда ругался, по этому поводу: «Да,… вашу ! Я все понимаю - потери неизбежны, так не докладывайте, что взяли троих! Говорите – одного-двух!»
А, как-то, Сашкин наводчик - дембель Ташков, с Бурханычем продали афганцам цистерну бензина. Так получилось, что она оказалась лишним грузом. Цистерну нельзя было бросать, а все, что нельзя бросить - подлежит уничтожению. А зачем просто уничтожать, если на этом можно заработать?
Получив деньги и дождавшись, когда толпа облепила цистерну со всех сторон с ведрами и канистрами, они отъехали на приличное расстояние и дали залп из орудия БМП. Они даже чуть не передрались за право, кто будет стрелять.....
….Все произошло так быстро, и так не понятно …. Он не услышал выстрела, но увидел, как впереди взметнулось пламя и клубы черного дыма. И тут долетел треск, разрываемой взрывом цистерны. Колонна резко остановилась.
« Все ! Попали…» - в мозг вонзилась отчаянная мысль.
«Всем к машине! Занять оборону !» - голос взводного орал где-то совсем рядом.
Пацаны, как горох, посыпались с брони. Отсчет времени пошел на секунды, но они начали казаться вечностью.
Стрельба, мат, крики, взорвавшийся бензовоз- все слилось в один сплошной грохот.
Сашка лихорадочно завертел башней, в поисках целей… « Эх, успеть бы…успеть ! Боком стоим…Да, где же они ?! Ориентиров нет…Успеть бы …Ладони вспотели…Ерунда, пройдет…»
Сашка обшаривал склон… По башне гулко заколотили. «Кто это ?»- подумал Сашка. Высунувшись, он увидел потное лицо командира взвода, который, стараясь перекрыть грохот стрельбы, орал : « Давай в головную машину! Там наводчика убило!» По броне противно щелкали пули. Вылезать не хотелось, а бежать по открытому пространству между машинами - тем более. « Ну ?!»- взводный нетерпеливо махнул рукой. С тоскливым чувством в груди, Сашка выпрыгнул из башни и, задевая автоматом по броне, грохнулся на землю. Тяжело дыша, Сашка смотрел на расстояние, которое должен был покрыть, и понял, что это- самоубийство. Пыльную дорогу, то тут, то там, вспахивали фонтанчики от пуль. «Вот и все…вот и все….» -в голове стучала мысль. По плечу тяжело хлопнула рука взводного : « Ну, ты чего, пацан ?» И тут Сашка вскочил и рванул, что было духу…
Как же медленно сокращается расстояние ! Бух, бух, бух ! То ли - сердце в груди колотится, то ли ботинки бухают по дороге. Долго…долго…
Неожиданно, Сашка осознал, что добежал. Затормозив в падении, он поднял тучу пыли и больно ударился о каток БМП. Пацаны из первого отделения, припав к броне, скупыми очередями били по горе. Рядом с машиной лежал мертвый «первогодок»- наводчик командирской БМП. Сашка, тяжело дыша, рассматривал побелевшее лицо солдата, в пыльно-желтых разводах. На лбу - запеклась бурая кровь, стекшая к виску. «В лоб…прямое попадание. Наверное, когда из башни высунулся…А могло, ведь, и меня также...» Сашка глянул на стрелявших солдат. Все были заняты, никто уже не обращал внимания ни на Сашку, ни на убитого. Все делали свое дело. «Ну, пошел!» Сам себе скомандовал Сашка и, одним махом, взлетел на броню. Люк был открыт, и за считанные секунды, Сашка оказался в башне. Здесь было, все-таки спокойнее, хотя по машине методично цокало. Сашка осмотрелся, проверил пульт управления огнем, повертел туда-сюда башней и припал к окуляру. Отсюда, хорошо просматривалась гора, и Сашка тут же нашел цель. Бородатый душман, сидя за валуном, поливал огнем из ДШКа по колонне. Такой крупнокалиберный пулемет может запросто продырявить легкую броню БМД. Сашка навел постоянный прицел на душмана и плавно нажал на спуск. С жестким лязгом заговорила зенитная пушка. Сашка слегка отпрянул от окуляра, и не видел, как разлетелась в брызги голова «духа». Когда же он снова посмотрел в прицел, на месте пулемета дымились разбитые камни. «Ага, есть!» - ликуя, пронеслось в голове. И вдруг….
…Он так и не понял ничего…Просто показалось, что сверху навалилась тяжелая плита, а земля ушла из-под ног. В ушах зазвенело, все покрылось багровым туманом…он стремительно несся куда-то...
…Когда Сашка пришел в себя, первое, что он испытал - это нестерпимую жару. Голова гудела, руки-ноги онемели. Во рту стоял тошнотворный привкус. Он все понял ! Их подбили… Наверное - гранатомет…Надо спасаться…Снизу шел удушающий смрад…Все тонуло в дыму. Сашка в отчаянии, заработал ногами, пытаясь найти опору и выпрыгнуть из машины, но ноги едва шевелились и ничуть не помогали спастись. И вот тут его накрыл настоящий ужас. Он понял, что может запросто сгореть, как беспомощная кукла …Это было настолько несправедливо, что он закричал, что было мочи…Но из груди вырвался лишь жалобный стон. И в этот момент, какая - то неведомая сила схватила его за плечи и потянула наверх. Перед глазами плыли синие круги, но он увидел, как промелькнул башенный люк, затем - горы, и – голубое-голубое небо…Как-то, отстраненно он увидел свои ноги в грубых армейских ботинках. Они простучали каблуками по броне и упали на землю. В следующее мгновение, Сашка увидел над собой лицо Бурханова. «Бурханыч !» - Сашкины губы расползлись в улыбке. Бурханыч со свирепым выражением лица беззвучно открывал рот. «Почему он молчит?»- подумал Сашка. Тут до него начало доходить, что он ничего не слышит. В голове стоял какой-то звон, который заглушал все остальные звуки.
- Бурханыч!- слабо улыбаясь, прошептал Сашка. Бурхановские руки взяли Сашку за грудки, и, приподняв, прислонили к катку боевой машины. Каждое движение, отдавалось болью в голове и стучанием в висках. От этого сильно мутило, а тут еще этот тошнотворный запах! Сашка наклонился и его тут же вырвало. Рядом протопали ботинки. Сашка отметил это про себя и снова согнулся в рвотном спазме.
Голова болела, желудок выворачивался наизнанку, но он постепенно приходил в себя. Начали слышаться отдельные звуки, в основном - стрельба. Это давило на мозги. Но, в то же время - радовало. Слышит !
Вытирая слюни грязной ладонью, Сашка посмотрел в сторону. Рядом с ним, широко расставив ноги, Бурханов бил по горе из пулемета. С другой стороны, суетились два автоматчика. Один лихорадочно набивал магазин, другой – неуклюже пытался перевязать себе руку. Бурханов повернул голову к Сашке.
- Ну, что, отошел?- голос его уже отчетливо слышался, только каждое слово в голове отдавало тяжестью.
- Да, вроде.- Сашка с трудом поднялся, опираясь о броню.
- Давай, подключайся! Взводный по рации «вертушки » вызывает. Если их минут через пять не будет, нас в этой пробке всех зажарят, на…! – выматерился Бурханов.
Сашка прислонился к броне, поднял автомат, но прицелиться ему не удавалось. Все еще плыло, и поэтому, он стрелял, так - наугад. Об этом он помнил еще с «учебки» - главное- плотность огня.
Расстреляв магазин, Сашка опустил автомат и посмотрел в сторону хвоста колонны. Метрах в тридцати, за его «121»-ой, сидел на корточках со своей рацией Коля- «Нос». Взводный, прижимая наушник к голове, что-то яростно кричал, вскидывая голову в сторону гор. Опустив руку с наушниками, он повернулся к Коле и, по выражению его лица, было видно, что взводный злой до предела. Колонна стояла посреди дороги, неподвижная, обреченно ожидая своей участи. Что-то жалкое было в этом машинно-железном существе, которое отчаянно огрызалось огнем. Горящий бензовоз, разбитая БМП, убитый солдат, сгоревший механик-водитель – пляска смерти!
И вдруг, лицо Бурханова радостно просияло.
- Идут!- он смотрел вверх в обратную от гор сторону. Сашка повернул голову и увидел пару «Ми-24», похожих на больших стрекоз, которые заходили для атаки, отстреливая фейерверки противозенитных ракет. Это настолько придало уверенности, что огонь по «духам» заметно усилился. Один взводный понимал, что дело еще не кончено.Он хотел, воспользовавшись моментом, расчистить дорогу, и как можно скорее, вывести колонну из-под огня. Низко пригибаясь, взводный кинулся к БМП, которая стояла в хвосте колонны. А «духи» продолжали поливать их огнем…
- Ах, ты ж гад! - услышал Сашка, и обернулся к Бурханову. Тот резко повел ствол пулемета правее, тщательно прицелился и дал две короткие очереди.
- Есть!- он торжествующе, повернулся к Сашке.
- Гранатометчик за камнем спрятался. А я его снял! -
И в это время, «вертушки» начали свою работу. Лицо Бурханова сияло улыбкой от удачного выстрела. А может оттого, что «вертушки» вовремя подоспели, и теперь методично утюжили «духов».
Мимо, лязгая гусеницами, прогрохотала БМП в голову колонны. Следом за ней, вел БМДэшку Якубовский. Взводный торопился столкнуть с дороги, мешавшие движению, разбитые машины.
- Все, Фильтр, можешь курить! Нам больше делать нечего!- облегченно сказал Бурханов, снимая с брони свой РПК.
- Смотри, смотри, как «водилы» засуетились! Сейчас взводный с Якубовским дорогу освободят, и – вперед! Давай, брат, «механа» пока вытащим.- Бурханов поставил пулемет на землю и направился к носу БМП, с явным намерением вытащить останки сгоревшего механика- водителя. Он деловито расстелил брезент, и, уже не обращая внимания на происходящее вокруг, полез на броню. Он извлекал обуглившиеся части того, что еще недавно было человеком, и недовольно морщился, прикрывая рукавом рот.
- Чего стоишь? Давай складывай на брезент.- Бурханов повернулся к Сашке. Но, стоило тому подойти ближе, как его снова начало выворачивать наизнанку. Рвать уже было нечем, и Сашка, сгибаясь пополам, мучался пустыми спазмами.
- Ладно, - Бурханов сам сложил на брезент останки, спрыгнув с машины на землю. Потом они втроем –Карзай, Бурханов и автоматчик из первого отделения, перенесли брезент к обочине. Туда же перетащили и убитого «первогодка».
Разобравшись с догоравшим бензовозом, взводный развернул БМП.
Через пару минут, обе машины, ревя от натуги, спихнули с дороги разбитую БМПэшку. Водители бензовозов залезли в кабины, солдаты - на броню. Колонна дрогнула, и пошла, оставляя за собой стреляные гильзы и разбитые машины, окутывая их клубами выхлопных газов и поднятой пыли…
***
Неделю взвод зализывал раны. Раненые – в медсанбате, живые – в расположении роты. Приводили в порядок оружие, технику. Писались рапорты, похоронки, технические отчеты. Потом снимали стресс. Кто водкой, кто - травой. Солдатам водка не положена.
Через неделю Сашка вернулся в роту. Контузия была не тяжелой. Спасло то, что люк в башне был открыт. В общем, выписали быстро. Все время пребывания в медсанбате, Сашку не оставляло гнетущее чувство. То, которое возникло перед самой операцией. Нужно быть совсем «без головы», чтобы не думать о смерти. Ну, подлечили, ну, недельку-другую подержат без выходов, а потом? А потом - как все! Да, пацан, ты - под приказом. Но это в душе. А снаружи - просто задумчивый, хмурый вид.
Пацаны встретили как родного, с радостью. Хлопали по плечу, говорили, что «опух на медицинских харчах», и все такое. Вечером собрались в курилке возле туалета, предварительно выставив «в наблюдение» молодого. Карзай вытащил два «косяка», любовно и по-деловому подготовил их, и прикурил…
Дым прошел по трахеям, наполнил легкие и с кашлем начал рваться наружу.
- Что, «зема», хорошая анаша?- вместе с дымом проговорил Бурханов. – Ничего, сейчас попустит.-
- Э-э, это не «чуйка», да.- промурлыкал Карзай. – у нас дома такой трава есть - два дня держит! –
- Не п…. – вяло заспорил Бурханов.
- Эй! Я тебе правду сказал! - вскинулся Карзай.
- Да, ладно, оттянись – Бурханов не настроен был спорить.
Голова постепенно стала огромных размеров, все происходящее начало казаться ненатуральным, на лицо прилипла улыбка… Сашка расслабился.
Косяк переходил по кругу, жизнь налаживалась. Все свои, родные…Какие же у них милые рожи! Особенно, у Карзая. Ну, такая смешная! А, Якубовский! Один глаз прищурен, губы вытянуты в трубочку, вот смех!
- О, брат! Да тебя нормально вставило! - откуда-то из далека, донесся голос Бурханыча.
Сашка повернул ставшее резиновым лицо, и это показалось ему совсем смешным.
Но тут все испортил Якубовский.
- Мужики, а «ласточка» наша накрылась.-
- Таки списали? – Бурханов возвышался огромным силуэтом на фоне темнеющего неба.
- Ага. – грустно ответил Якубовский. – я потом на ней 386 повреждений насчитал. –
- Осколки? -
- Пули, осколки…все подряд. Короче, хана «бээмдэшке»!
- Ну, и нормально. Сядешь на БМП! Будешь как все. –
- Да, пошел ты! – Якубовский отвернулся насупившись.
Из темноты выплыла фигура Коли « Носика».
- Э, мужики, оставьте на пару «напасов»!-
- Так, где ты «шаришься»? Давай, тут тебе только и осталось!-
Коля устроился на краешке скамейки и жадно затянулся….
- Вот так, «зема»! – Бурханов наклонился к Сашке. - Машину ему жалко. А людей?
Сколько мы потеряли? Двоих! -
Бурханыч выкинул два пальца перед Сашкой. – Слышишь, «Фильтр»? Двоих!
И это только мы. А ты знаешь, что те кто нам колонну передал, на обратном пути нарвались на засаду? –
- Да, ты, что?!- отпрянул Сашка.
- Вот тебе и, что! В тупую расстреляли. Так мало того, они запросили помощь у артиллерии, а тех их же и накрыли!-
- Как так? - не понял Сашка.
- А вот так! Я с взводным ехал тогда, по рации слышал. Их волна нашу перекрывала. Связист их или офицер, не знаю кто, орал как недорезанный: «Не стреляй, ты по своим бьешь!»…А этот- машину жалко! -
Сашка вдруг вспомнил сержанта- пехотинца, его обветренное лицо, расплывшееся в улыбке, и подумал, что возможно через полчаса он погиб от своих же.
- Слушай, Бурханыч! Я чего хотел тебе сказать… Я…Ты…В общем…Бурханыч! Спасибо тебе….-
- Ты, чего «зема»? Ты ж – брат. Как же брата бросить? Все, забудь. – Бурханыч облапил Сашку за плечи и притянул к себе…
«Я выдержу…Выдержу…выдержу!!!» Сашка закрыл глаза, чувствуя сильное плечо Бурханова.
***
«….Здорово, брат! Давно не говорил с тобой. Прости, ты же знаешь - жена, дети, куча проблем. Все время в беготне. Все дальше и дальше уходит то время, когда мы с тобой были как родные! А теперь…У меня в этом году старшая дочка школу заканчивает, во брат! Я и не заметил. Я сейчас совсем опух – работа, дом, дом, работа, дети…Ты же знаешь, две девчонки - две будущие невесты. Нужно «калым» (или как там?) приготовить. А если все надоедает - «сваливаю» к куму. Он тоже «афганец». Бывает, так напьемся…Стыдно, но ты же знаешь, почему. Кстати, мы тут день ВДВ отмечали месяц назад. Наших съехалось – тьма! Отмечали на природе возле реки. Там куча кафе – пей, не хочу! Песни орали - аж, охрипли! Знаешь, кого я там встретил? Ни за что не угадаешь! Короче - я, как раз песню исполнил, только водки выпили - подходит мужик и говорит: «Пацаны, дайте спеть!» Ну, мы ему - отвали, мол, не видишь - «десантура» гуляет. А он – я, дескать, летчик-майор, сам в Афгане два года отпахал. В общем, уступили. Он говорит: «У меня позывной был - «Мимино», хочу эту песню спеть. Ну, давай! Спел, мы ему налили. А потом - слово за слово, короче, это тот летчик с «вертушек», которые нас тогда выручили! Представляешь? Земля маленькая, оказывается!
…А вообще, я последнее время все чаще в церковь заходить стал. За пацанов наших молюсь, свечки ставлю. За грехи наши… Убивать людей нельзя. У нас, кстати, церковь одна так и называется – «Афганская». Ее на пожертвования бывших «афганцев» построили. Кто-то должен за наши «подвиги» расплачиваться. Не хочется, чтобы дети. Лучше мы. Каюсь и молюсь. За себя…за тебя…Ты, ведь не можешь. Сколько нам тогда осталось? Месяц? Да, точно- месяц. Когда я об этом думаю, то до сих пор не могу себе простить, что позволил тебе сесть на другую машину. Ведь, если бы ты был с нами, то та машина подорвалась бы без тебя. И ты был бы жив. И мне не пришлось бы казнить себя за то, что вытащил тебя уже мертвым. Что ж ты, брат, так меня на всю жизнь в должниках оставил? Чтобы за обоих? Я буду…Это единственное, что я могу для тебя сделать…
Ладно, брат, я пойду…Жене не нравится, когда я долго брожу по кладбищу…Тебя тут все равно нет. Ты лежишь у себя, в своем городе, со странным названием «На-хи-че-вань». Но мы когда-нибудь встретимся. Если я отмолю наши души, мы встретимся в раю и обнимемся, как братья. Ты только подожди…. »
_______________________________________________________________________
|
|
| –> |
|
|
| Автор: Tango - 11-Feb-04 23:55 |
С приходом на сайт!
Читать это было страшно. Всегда думаю, как люди после этого живут? Война, хоть чья - это отвратительно. Ее быть не должно.
Спасибо,
Н.-> |
|
|
|
