1.
Спускают воду с рисовых полей.
В саду Синсэн никто не ждет Кукая:
И без него распутица такая,
Как будто бог провинции моей
Гостит в Большом святилище Идзумо…
Все тоньше, тоньше, тоньше серп луны.
Кузнечик на печном крюке угрюмо
Безмолвствует. Из дальней стороны
Пришел монах и веточкой бадьяна
Украсил мой запущенный алтарь.
Зажгу фонарь учителю Хаяно –
На этот раз 12-й фонарь…
2.
Спускают воду с рисовых полей.
Стучат вальки, и в их ритмичном стуке
Мне чудятся трехстишья Мотидзуки
Времен мятежной юности моей…
(О, это ощущение полета
Над бездной рэнга, где возможно все:
Где дремлет на окраине Киото
Банановая хижина Басе,
Где птицы перелетные узоры
Весною ткут на облачном станке,
Где поэтичны наши разговоры
Про новый рис и новое сакэ…)
3.
Спускают воду с рисовых полей…
Вальки стучат размеренно и гулко.
И танец Бон уходит по проулку
С осиротевшей улицы моей.
О чем-то клены шепчут на ветру.
Усыпан мокрый двор цветами хаги.
И пальцы снова тянутся к перу,
А мысли снова тянутся к бумаге…
Ушел монах с сандалией в руке
Дорогой Дзена к Западным пределам.
Фонарь в саду. Кузнечик на крюке.
Долой стихи! Пора осенним делом
Заняться… Одиноко пью сакэ…
|
