 |
| БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГ ИЛИ ПАСХА С ПАПУАСАМИ |
|
01-Jul-04 23:55
Автор: Shala Раздел: Проза |
|
БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГ ИЛИ ПАСХА С ПАПУАСАМИ
РАССКАЗ
Дело шло к Пасхе. Оставаться здесь, в прекрасной столице Аддис Абабе опять не хотелось. Я наперед знала, что будет. Мы обязательно пойдем в греческую церковь, где все действо начнется в восемь вечера и ровно в девять закончится. Почему так быстро? А это чтобы можно было быстрее ехать в клуб, где столы уже накрыты. Так было два года назад, так было в прошлом году, так будет и теперь. Тот факт, что я в принципе не попаду в церковь, меня не волновал. У меня свое представление о Боге, вере, и всему к этому относящемуся. Ну, да сейчас не об этом.
Далее будет ужин в клубе. Ну и что, греческий клуб? Опять костями накормят. Опять батюшка, пьяный в стельку будет всем под нос совать свою трясущуюся руку. А я опять ее не поцелую, чем вызову недовольные взгляды. А потом мы, приехав домой, будем долго – долго возмущаться как церковью, так и ужином. Так стоит ли еще один год проводить так же?
Так, мы стали подумывать о том, чтобы куда-нибудь съездить. Чья идея? Ну, естественно не моего мужа. Его не трогай, так он до конца дней своих на диване и пролежит. Но вышло так, что он, совершенно не думая о последствиях, рассказал мне историю одного из аудиторов, кого присылают к нам в офис. Оказалось, что он (аудитор) по имени Мангисту, является чуть ли ни сыном вождя какого-то племени. Как он попал в город и даже работал в приличной фирме, было загадкой, но меня волновало не это. Мне до ужаса захотелось туда съездить. Мой интерес к первобытным племенам был встречен без энтузиазма, но я не сдавалась. Наконец, мой муж сказал: «Ну, не буду же я вот так прямо напрашиваться?» Ну, зачем же напрашиваться? Можно пойди другим путем, что и было сделано.
Где-то в среду Савва (мой муж) позвонил Мангисту, тому самому сыну некого вождя (как нам было сказано…) и сказал, что мы едем в сторону его деревни, и если он собирается ехать, мы можем его взять с собой. Ехать он, конечно, собирался, и мы договорились, что в пятницу, девятого апреля, едем. Мангисту сказал, что устроит нам целую программу, и наобещал с три короба. С нами так же ехал Джорж (наш коллега по работе) и Майк (наш водитель, который редко моется, если не напомнить). Машину мы позаимствовали у нашего коллеги, Грегори Наша красивая с виду колымага вряд ли бы выдержала и полдороги.
Вечером, в четверг, товарищ Мангисту позвонил Савве и спросил, можно ли к нам в багажник положить вещи его сестры и её мужа, так как они тоже едут в деревню, но они едут автобусом, а там с вещами неудобно, и все в таком роде. Ну, не стоит объяснять, что это был непрозрачный намек на то, что они тоже хотят ехать в машине, так как автобусом туда трястись два дня. Если он не сломается где-то. Ну вот, всё одно и тоже! Ладно, черт с ними, решили взять с собой, все равно Джорж ехал один.
Точную программу нашего путешествия мы пока не знали. Знали, что едем на юго-запад, к границе с Кенией, в деревню Консо, где Мангисту заказал нам номер в отеле. От Консо мы должны были ехать дальше, в пустыню, где и проживают самые настоящие племена, которые мне не терпелось увидать.
В четверг готовились. Я примерно представляла, куда мы едем и чего там можно ожидать, так что к приготовлению отнеслась трепетно. Еду брали с собой, на всех и на три дня, так как я сомневалась, что еда южных аборигенов пришлась бы нам по вкусу. Ну, да слава богу, в поход когда-то ходили, так что почти все необходимое взяли с собой. Я, правда, хотела прихватить постельное белье, но Савва отговорил. Ну, как же, ведь Мангисту нам хороший отель заказал! Я только посмотрела на наго исподлобья и усмехнулась – какой такой хороший отель в деревне Консо у черта на куличиках?
Итак, настал ответственный день. Встали рано, в шесть. Погода была как по заказу – солнышко, небо ясное, птички поют. В семь утра мы выехали. Мангисту до этого я никогда не видела, и поэтому весьма удивилась, когда он подсел в машину.
Он был черен как смоль и без конца улыбался, оголяя огромные белые зубы. Эх, вот зубам большинства эфиопов можно действительно позавидовать, причем чистят они их какой-то палочкой, а что такое зубной кабинет многие вообще не знают…. А мы тратим деньги на килограммы зубной пасты и литры освежителей полости рта, и что толку?
История Мангисту, рассказанная по дороге
Мангисту родился в замечательной деревне Консо, что в двухстах километрах от Кенийской границы. Родился он в довольно богатой семье (две коровы, три барана, три халупы, покрытые соломой…) Как уж его отец получил образование и где, я не знаю, но так или иначе, он организовал туристическую компанию и являлся в деревне уважаемым человеком.
В деревне Консо все жители - христиане, что, однако, не мешает мужчинам иметь по несколько жен. Одна жена считается позором, а несколько жен и куча детей вызывает почтение и уважение. У отца Мангисту две жены, причем вторая младше Мангисту, а ему двадцать шесть лет. Сколько там детей, он сам плохо помнит, но от одной и той же матери их девять.
В замечательной деревне Консо к женитьбе относятся с трепетом и вниманием, и поэтому родители решают будущее своих отпрысков, когда те совсем еще маленькие. Так, например, девочку восьми лет могут пообещать какому-то соседу. После этого придется подождать еще годика четыре, а потом полный вперед – свадебка. Мужчины в деревне Консо, насколько я поняла, спят да едят, а жены, в полном составе, занимаются хозяйством и многочисленными детьми.
В таких вот, богом забытыми деревнях, часто возникают всяческие миссионеры из Европы. Что именно толкает этих странных людей ехать на долгую работу в не менее странные места, я не знаю. Но они едут.
Так, в деревне Консо, двадцать с лишним лет тому назад, объявился какой-то ирландский проповедник, который жил при церкви и занимался просвещением местного населения. Он познакомился с отцом Мангисту, и предложил забрать ребенка из деревни и обучить его уму разуму. Благодаря ему, Мангисту покинул родную сторону, и оказался в приюте, где и провел много лет. Он закончил школу, выучился языку, а потом решил уехать в Аддис Абабу на продолжение учебы. Так он оказался в городе. Закончив колледж, он устроился на работу в аудиторскую компанию, где и работает, по сей день. Однажды он был прислан к нам, где и познакомился с моим мужем.
Поездка
В семь утра мы выехали из города. Погода радовала, никаких облаков на горизонте не предвиделось. Нам предстояло преодолеть путь в шестьсот километров за десять часов, так как после славной деревни Шашамане асфальт встречается изредка.
Доехав до городишко Моджо, мы свернули вправо. Дальше Моджо мы ехали впервые. Деревня Шашамане стоит короткого описания – здесь живут переселенцы с Джамайки.
…. Много лет тому назад, великий правитель Эфиопии Хайле Селессе навестил солнечный остров в Карибском море. Что он говорил жителям обкуренной Джамайки я, конечно, не знаю, но известно то, что он произвел на них неизгладимое впечатление, и приглашал в гости, ежели будут желающие. Желающих навестить историческую родину оказалось довольно много, так и образовалась деревня Шашамане. Здесь уроженцы славного острова бережно сохраняют свои традиции и продолжают ходить с прическами а-ля Боб Марлей и интенсивно выращивать марихуану. Несмотря на бесчисленные обвинения в адрес бывшего диктатора Селассе, жители Шашамане боготворят его как бога и шлепают майки с его портретом на груди. Их любовь к нему остается для меня необъяснимой загадкой.
Я никогда не была на Джамайке, но мое представление об этом славном острове было несколько другим. В пятницу, проезжая через деревню Шашамане, я поняла, что на Джамайку я вряд ли поеду. Я не думаю, что если бы здесь было хуже, уроженцы солнечного острова остались бы здесь. Но они здесь, а вокруг грязь да мусор. Хотя, может, выкури я столько, сколько они, и мне бы все показалось в розовом свете.
После Шашамане, картина за окном стала меняться. Зелени становилось все меньше и меньше, и, наконец, мы въехали в натуральную пустыню. Лишь засохшие кусты и корявые деревца, и ничего больше. Стало жарко, пришлось включать кондиционер. Где-то через час пустыня закончилась, мы поехали в гору, и опять начала появляться зелень. После деревни Содо, мы остановились на перекус, было час дня.
Обед прошел под пристальным наблюдением местной молодежи, которая никак не хотела оставить нас наедине с бутербродами. Наспех поев, мы двинулись в путь. Как только мы захлопнули дверцы машин, товарищи наблюдавшие кинулись на место нашего пикника, собирать остатки фольги, салфетки, и огрызки. Что именно они собирались делать с добычей, я не знаю, хотя видимо фольга и салфетки пригодятся в хозяйстве.
Все дальше мы ехали на юг. К нашему удивлению, за окном становилось все зеленее и зеленее. Кто бы мог подумать, что вскоре мы окажемся в натуральных джунглях? Хм, для заметки – не верьте пропаганде по телевизору что, мол, в Эфиопии сплошная засуха, трещины в земле и ни капли воды. Неправда это. Тут все растет как не дрожжах, и воды хоть залейся. Вот чего тут хоть лопатой греби, так это лень местного населения….
К четырем часам дня мы подъезжали к городку Арба Минч, что в переводе означает Сорок Источников. Перед тем как подняться на гору, мы поехали вдоль озера Абая. Дорога здесь стала совсем плохая, и мы то и дело подскакивали на кочках и колдобинах. Машину вели все по очереди. Мне, правда, после двух часов надоело объезжать бесконечных овец на дорогах, и за руль сел Майк.
Кроме больших деревень мы проезжали множество каких-то маленьких поселений, но реакция на появление машины с белыми людьми, в большинстве случаев была одинаковой. Дети кидались к дороге, размахивая руками и прося деньги, иногда в нас кидали камни, а жители постарше показывали неприличные жесты руками и скалились, как собаки. Ну да это дело обычное, кто бы удивлялся?
В озерах Абая и Чамо водятся крокодилы и бегемоты. Сначала у меня было желание сфотографироваться на берегу живописного водоема, но после того как мне рассказали, что в прошлом году именно так была съедена одна туристка, желание отпало. При всей моей любви к приключениям, я хорошо уважаю мать - природу, особенно здесь, в Африке, так что мы обошлись фотографией сделанной из окна.
В одном месте перед Арба Минч, озеро подходило совсем близко к дороге, и из-за недавних дождей, разлилось. На остатках некогда видимо красивого мостика, восседали дети из окрестных деревень, наблюдая за проезжающими машинами. Они, похоже, спорили, проедет та или иная машина или нет. В случае если кто-то застрянет, они бы тут же предложили свою помощь. За деньги, конечно. Уровень воды был невысокий, и мы проехали. Проехав, все тут же представили, что будет, если вдруг пойдет дождь, и пришли к одному выводу – мы будем отрезаны и вынуждены сидеть и ждать хорошей погоды…
В отеле «Бекеле Мола» мы остановились на кофе. Отель располагался на горе, и, выйдя на террасу, я ахнула. С террасы открывался необыкновенный вид на озера Абая и Чамо, разделенные небольшим островом. Этот вид был достоин не одной фотографии. Вокруг озер зеленел лес, где, несколько лет тому назад чуть не потерялся Джорж. Сейчас, вспоминая, как он там плутал, он перекрестился и поблагодарил бога за то, что сейчас сидит здесь, на террасе, и пьет кофе…
К этому времени мы все уже довольно устали и мечтали скорее доехать и принять душ. До родной деревни Мангисту оставался час с лишним езды. Несколько раз я спросила его об отеле, где мы остановимся, и мне был обещан самый натуральный «Хилтон», в чем я, кончено, имела право сомневаться.
Чем дальше мы отъезжали от Арба Минч, тем более примитивнее становились поселения и люди. Вскоре мы увидели фермеров, идущих с поля, с копьями на плечах, а Мангисту радостно объявил, что мы въехали на его территорию, и это люди клана Консо. Кроме того, жители становились все чернее и чернее, с желтоватыми глазами, огромными губами и сплющенными носами. Выражения их лиц не показались мне дружелюбными.
Слева и справа от дороги тянулись поля. Мангисту с неописуемым вдохновением, стал рассказывать, как люди Консо копают землю. Оказалось, что копают они деревянным приспособлением с острыми наконечниками, которые можно встретить в музеях развитых стран в коллекции «Первобытные люди». Выслушав его рассказ о замечательном копательном приспособлении, которое вы нигде больше не найдете, я сказала, что это глупо копать в ручную, когда можно запрячь быков. Мне возразили. Оказалось, что плуг может поранить корни деревьев, потому и копают в ручную. Я посмотрела на деревья – они росли в ста метрах друг от друга, и то редко. Вздохнув, я просто промолчала.
Женщины, если, кончено, их так можно назвать, шли вдоль дороги, нагруженные кувшинами с водой, дровами и еще всякой утварью. «Посмотрите на эту леди!» - сказал Мангисту, показывая на одну из нагруженных женщин. Нет, признаюсь честно, ничего общего между этим усталым подобием женщины со связкой дров на сгорбленной спине и леди, я не увидела. Она вот уже десять километров идет, и все никак не дойдет до дому…. Мне было искренне жалко беднягу.
Дорога была то вниз, то вверх, и очень часто мы переезжали высохшие реки. После очередной такой реки меня опять осенило – ведь если будет дождь, они же наполнятся! Мангисту подтвердил мои догадки и пожал плечами – мол, раз наполнятся, будем сидеть, и ждать пока высохнут. Такое положение дел мне не очень понравилось. В одном месте было видно, что если пойдут дожди, речка здесь будет бурная. «А здесь у нас шесть человек погибло в том году, - весело объявил нам Мангисту, - Хотели переехать, так их вместе с машинами и унесло» Да, надо же радость какая на самом-то деле. Так мы ехали, пока не уперлись в реку с водой. То есть была-была дорога, а потом – река. Мы остановились. Мангисту вышел из машины, переговорил с кем-то из местных жителей, и выяснилось, что ехать надо по воде, до места, где дорога пойдет вверх. Честно, чем дальше мы ехали, тем хуже я представляла, куда нас черти занесли. Машина практически плыла. Течение в реке было довольно быстрое, и Мангисту сказал, что если пойдет дождь, эта рака наполнится самой первой. Итак, теперь мы знали, что если пойдет дождь, мы будем отрезаны от мира двумя речками. Оставалось надеяться, что дождь не пойдет!
Город Консо
Наконец, около шести вечера показались крыши деревни. Мангисту прильнул к окну, и, заворожено глядя на соломенные домики на горе, проговорил – «Вот он, город Консо!» И тут мы въехали в город. Мы тоже прильнули к окну, и наши чувства смешались…. Слева и справа стояли натуральные халупы с тростниковыми крышами, полуразрушенными стенами, вокруг которых бегали голые грязные дети, облепленные мухами и грязью, овцы и коровы. Все вокруг просто утопало в грязи и мусоре. Завидев нашу машину, народ бежал следом с криками, так что стало ясно одно – белых людей здесь видят крайне редко. Мангисту, высунувшись из окна, радостно махал рукой, приветствуя земляков. Мне показалось, что чувствовал он себя, не менее, как Джон Кеннеди в правительственном лимузине.
На «центральной площади» мы остановились, и я увидела то, что называлось отелем. Мы все застыли с немыми вопросами на наших белых лицах, но делать было нечего, это было единственным каменным строением в три этажа. «Это самый хороший отель, совершенно новый!» - весело пояснил нам предводитель дворянства Мангисту, вылезая из машины. В момент наша машина была окружена местными жителями. Иные с жаром приветствовали Мангисту на земле обетованной, а остальные заглядывали вовнутрь, со странными выражениями на немытых лицах…. Что им было нужно, я могла только догадываться. У меня похолодела спина. Эти жители сильно отличались от всего, что видела в Эфиопии за два года пребывания здесь. Они напомнили мне первобытных людей.
. Вскоре прибыл отец Мангитсу, тот самый великий тур оператор и владелец отелей. Глянув на него, все стало ясно, как пасхальное воскресенье. О каком туризме и отеле мы говорим, я не знаю. Видимо, нас обманули, или мы что-то не так поняли…
Итак, перед нами предстал великий комбинатор. Он был одет в майку сомнительного цвета, поверх которой был грязный пиджак с дырками и оторванным карманом. Его некогда белые штаны были сильно вытянуты на коленках, все в пятнах. На ногах он носил что-то вроде ботинок, хотя из-за слоя присохшей грязи и дерьма, трудно было понять, что именно это было. На голове у него была кепка. Он радостно пожал нам руки, и обещал навестить нас позже.
Поднявшись по грязной лестнице на третий этаж, мы увидели комнаты, где нам предстояло провести последующие две ночи. Полтора метра шириной и два метра длиной помещение было выкрашено в неопределенный цвет. Почти все пространство занимала кровать, явно не предназначенная для двух человек. Кроме кровати в комнатушке стоял стол с одним стулом, поломанный шкаф и подобие тумбочки. Под потолком тоскливо висла поломанная люстра, причем скривившись на один бок. В стене, вместо розеток, были дырки, из которых торчали провода. Вход в комнату был прямо с общего балкона, а сама входная дверь была стеклянной, и завешана каким-то старым выцветшим одеялом, которого не хватало на всю ширину двери. На улице стало темнеть. Пощелкав выключателем, я обнаружила, что света нет. Когда же пришел кто-то вроде администратора, все стало понятно. Электричество в деревне Консо подают с семи вечера до двенадцати ночи. А потом темнота. Всем спать!
Время как раз было к семи. Прошло еще пару минут, и печальная кривенькая люстра под потолком вспыхнула тусклым светом. Но в душевой, по- прежнему, было темно. Посветив фонариком, мы выяснили, что из потолка просто торчат обрывки проводов. Появившийся «администратор» обследовал провода, и куда-то ушел. Мы остались ждать. Через пять минут пришел какой-то работник, и, встав на табуретку, начал что-то делать с проводами. Через минуту появился кто-то еще, потом еще и еще. Так в нашей комнате набралось шесть человек, которые толпились в душевой и тупо смотрели на обрывки проводов. Мне это все порядком надоело, и я взорвалась, сказав, чтобы дали нам другую комнату. Другую комнату пришлось ждать еще полчаса, так как «работники» все ходили туда-сюда, то обещая принести ключ, то спрашивая какие-то идиотские вопросы.
В конечном итоге, около восьми часов вечера, мы были в нашей «комнате». Здесь в душевой был свет. Лучше бы его не было… Конструкция «типа душ», являло собой железную палку, торчащую из стены. Я сразу припомнила, как двадцать с чем-то лет тому назад я была в пионерском лагере – что-то вроде таких конструкций были тогда и у нас. Хотя нет, у нас было приличней. Горячей воды, понятно, не было, так как кран был всего один. Над полу - разбитой раковиной висело зеркало, перекошенное вбок в оригинальной рамке ручной работы. Точно произведение местного авангардиста… Туалет наводил на печальные мысли, и мне пришлось несколько раз протирать его дезинфицирующими салфетками. Глянув на постельное белье, я повернулась к Савве. Слова здесь были ни к чему.
Тем временем на улице совсем уже стемнело. Мы вышли на балкон, но вокруг была кромешная тьма. Свет был виден только в двух или трех местах, и повсюду лаяли собаки. Решено было помыться и поужинать, на предложение Джоржа поужинать внизу, в кафе, мы категорически отказались.
Мылись мы долго. Во-первых, напор воды был таким слабым, что из душа буквально капало, а не лилось. С горем - пополам намылившись, мы никак не могли смыть мыло и сильно ругались. Да, надо отметить, что это было нечто новое в нашей размеренной, комфортабельной жизни!
Покончив с душем, мы занялись едой. Расположились мы на балконе, вынесши туда стол и стулья. Хорошо, еды с собой у нас было достаточно, но теперь возникала проблема с холодильником. Как же мы все это будем хранить, если здесь электричество четыре часа в день?
Не успели мы закусить, как объявился Мангисту, сказав, что внизу, в кафе нас ждет его отец и брат. Мы обещали быть, как только поедим.
Когда мы спустились, все семейство было в сборе. Они пили пиво и обсуждали последние новости. Папаша Мангисту, видимо хорошо приняв на грудь и нажевавшись чаду (местная наркотическая гадость, растущая на деревьях и доступная всем и каждому), повторял одну и ту же фразу, обращаясь ко всем нам по очереди. «Я никогда не вру. Я говорю только правду» - были его слова, что тут же навело на мысль ему не верить.
Далее мы начали обсуждать нашу программу на завтра. Мангисту сказал, что надо выехать рано, так как ехать нам пять часов. Ехать было решено в город Джинка, где, по словам его отца, завтра будет базарный день, куда соберутся аборигены со всей округи. Мангисту настаивал на том, чтобы заночевать в Джинке, и на следующий день доехать аж до Омо, что буквально на границе. Выпив еще пивка, семья великого комбинатора распрощалась до завтра и быстренько ушла, предоставив нам возможность заплатить за из ужин и выпивку.
Джорж времени даром не терял. Посветив фонариком в лицо одной из девочек, что приносили нам пиво, он пришел к выводу, что она вовсе даже ничего, и ровно через пять минут она сидела рядом с ним. Последующие две ночи, она ночевала у него в комнате, так что мы решили, что он точно ненормальный…
Ночь была просто ужасной. Было нестерпимо жарко, но в комнате не было ни единого окна. Единственным, что можно было открыть, это была дверь, но рисковать имуществом или жизнью в замечательном городе Консо как-то не хотелось. Я не спала, а изредка впадала в дрему, теснясь на узкой кровати. Спали мы в майках и шортах. Я бы ни за что в жизни не легла бы на эти простыни голым телом! На улице бесконечно брехали собаки, в четыре начали петь петухи, а в пять город проснулся…
Вперед, к племенам!
Мы встали в шесть. Черт с ним, как я выглядела, но у меня раскалывалась голова от бессонной ночи и жары. Пришлось завтракать «панадолом». Собравшись, мы спустились вниз. Там, на какой-то горелке делали кофе, который, к моему изумлению, оказался довольно вкусным. Попив кофе мы поехали забирать Мангисту, где и имели удовольствие лицезреть его семью в полном составе. На улицу высыпали все – мама, сестры, братья. Абсолютно все были грязными, в лохмотьях, дети босиком стояли в грязи, улыбаясь прогнившими зубами. На мух, залезающих в глаза и уши, никто не реагировал, и все норовили пожать нам руки. Хорошо, что дезинфицирующих салфеток у меня с собой было в избытке! Папаша и сам Мангисту были в той же одежде, что вчера, что говорило о том, что душ здесь, конечно, никто не принимал. А возможно, они все так и спали. Выяснилось, что сестра Мангисту изъявила желание поехать с нами, и так как посадили ее в машину к Доржу, против мы ничего не имели.
Итак, в семь утра мы покинули Консо. По словам Мангисту, нам предстояло ехать пять часов, но не до Джики, а до селения Турми. Посещение Джинки мы решили оставить до лучших времен, так как в понедельник нам всем надо было быть на работе.
Дорога оставляла желать лучшего. Мы тряслись и подскакивали на кочках каждые две минуты. Вдоль дороги шли те же аборигены с копьями и с копательными приспособлениями, и Мангисту продолжил свою вчерашнюю песню: «Посмотрите, как они копают! Посмотрите, как леди несет воду!» После очередной «леди» я не выдержала, и сказала, что воду она несет, как ослица, а копают они, как дураки, за что была награждена странным взглядом.
Я не помню названия первого поселения, которое мы проезжали, но знаменательно он было деревянными статуями, выставленными возле некоторых домов. Количество выставленных статуй означает, сколько животных или людей, убил хозяин данной халупы. Чем больше статуй, тем респектабельнее хозяин хижины. Из животных в счет идут некогда водившиеся здесь львы, леопарды и крокодилы. Из людей, я так подозреваю, белокожие…. Возле одного такого дома, где стояли статуи, мы остановились – я хотела сделать фото. Ха-ха, фото! Никто не соглашается не бесплатную съемку! Хотите фото – платите. Мангисту говорил, что им достаточно одного бирра, но, видимо, он давно не навещал родные края. Редко, где соглашались на два-три, в иных местах требовали десять! Да, самое смешное – больше всего таких статуй стояло перед полицейским участком…
Чем дальше мы ехали, тем меньше одежды было на встречающихся нам людях. Женщины, в большинстве, были с обнаженной грудью и кучей разноцветных бус на шее. Про обувь говорить больше не стоит. После Консо, все были босые. Несколько раз мы останавливались и фотографировались, правда, честно платили за съемку. Оказалось, что гологрудые аборигенки хотели отдельную плату за каждый кадр, и когда мы снимали несколькими фотоаппаратами, они начинали возмущаться.
В девять часов мы остановились на завтрак. Наш водитель, Майк, уже завтракал, но, конечно, не отказался от перекуса. Майк вообще никогда не от чего не отказывается.
Поев, мы двинулись дальше. Зеленые горы сменились саванной. От селения до селения было всего пару километров, но как сказал наш гид Мангисту, в каждой деревне свой язык. Племена, живущие по соседству, еще понимают друг друга, а вот у остальных возникают трудности в общении. Но я не думаю, что они переживают по этому поводу…
Первое красочное племя называлось Тцамай. Занятно то, что одеяние и прически каждого племени абсолютно уникальны. В племени Тцамай у мужчин в ушах было множество сережек, причем, непонятно почему, именно голубого цвета. Торсы их были прикрыты каким-то яркими повязками, на шеях и руках у них было бесчисленное количество браслетов. Дети бегали совсем голые, но с браслетами на руках и с какими-то украшениями в волосах. На наше появление они отреагировали с интересом и не агрессивно. А чего им бояться, когда у каждого «калашников» за плечом и кинжал на поясе? Глядя на их ружья и ножи, фотографировать без разрешения мы не рискнули, а, спросив, получили разрешение, причем всего за пару бирр. Хижины, как и везде, располагались вдоль дороги, и не отличались архитектурным замыслом.
Покинув красочных жителей селения Тцамай, мы въехали в настоящую пустыню. Песок, высохшие кустарники, и низенькие, корявые деревца. Стало совсем жарко, тридцать пять градусов. Ехали мы со скоростью пятьдесят километров в час, ехать быстрее не позволяла каменистая дорога. С улицы то и дело доносился какой-то странный треск, выяснилось, что здесь было полно гремучих змей. Временам на дорогу выскакивали павианы, их здесь тоже оказалось в избытке.
Следующим селением было племя Мареле. Это племя было поменьше и выглядело более дружелюбным, так что я решила выйти из машины, дабы получше осмотреться. Савва пожелал мне хорошего осмотра, и остался сидеть в машине, предварительно прикрыв окно. То же самое проделал Джорж. Вот вам и мужчины…
Я в момент была окружена детьми, которые, разинув рты, глядели на белое чудо. Мангисту и Майк вышли со мной. К нам, как я поняла, подошел главный данного поселения и пожал нам руки. После рукопожатия я чувствовала себя несколько спокойнее. Нам разрешили осмотреть поселок, состоявший из несколько хижин, располагавшихся с обеих сторон от дороги. У одной хижины сидела женщина, и что-то готовила в странной посудине на огне. Отломив кусок от чего-то непонятного, Мангисту предложил мне попробовать. Мне пришлось вежливо отказаться…
На стене одной хижины висела шкура крокодила, убитого одним из жителей. На вопрос можно ли с ней сфотографироваться, нам сказали можно, но за тринадцать бирр. Почему именно тринадцать, я понять никак не могла, но возмутилась. Начался спор, но вмешался вождь, и нам разрешили сделать фото всего за пару бирр. Распрощавшись с товарищами Марилейцами, мы поехали дальше.
А дальше мы ехали вдоль гор, которые отделяют Эфиопию от Кении. Поселения стали встречаться все реже и реже, только иногда одинокие товарищи, вооруженные копьями и ружьями были видны где-то в кустах. Мангисту сказал, что здесь без труда можно прейти границу и оказаться в Кении, что и практикуют местные жители обеих сторон. Вот тогда мы впервые задумались, куда мы заехали. Подумали, и хорошо поняли, какие мы, н самом-то деле, дураки!
Во-первых, мы поехали всего двумя машинами, что очень опасно. Во-вторых, у каждой машины было всего одно запасное колесо, что просто самоубийство на такой дороге! В третьих, мы ехали без оружия, которое имелось у всех остальных, кроме нас. Не дай бог, у нас бы сломалась машина! До данного момента, нам на пути не встретилась ни одна машина, а ехали мы уже четыре часа. Автобусы из Арба Минч до Турми ходят два раза в неделю. Все это наводило на неприятные мысли. Ни телефона, ни рации, никакой связи с внешним миром вообще. Потеряться здесь, значило потеряться навсегда. Здесь никто и искать бы не стал.
По прошествии четырех часов, я спросила Мангисту, сколько нам еще ехать. Ответ был – «Сорок пять минут». Через сорок пять минут, он сказал «еще час», потом «еще полчаса», и, в конце концов, мы поняли, что он не имеет понятия, о чем говорит! На тот момент ехали мы уже пять часов, бензина у нас оставалось ровно полбака, что означало, что нам надо или немедленно поворачивать обратно, или заправляться. Но где заправляться? Спросить у аборигенов, не найдется ли у них бензинчику? Мы остановились. Все вышли на улицу и стали решать, что делать. Я сильно рассердилась на Мангитсу, так как он говорит то одно, то другое, и вот мы уже пять часов, как едем и все никак не доедем. Тот начал оправдываться, что мы делали остановки, и поэтому наш путь затянулся, и клялся что селение Турми всего в десяти минутах езды отсюда. Было решено, что если ровно через десять минут мы не доезжаем до Турми, то мы разворачиваемся обратно. Доехать обратно нам непременно надо было засветло, а темнеть начинает в шесть. В запасе у нас было ровно пять часов.
Поехали, но все сидели в напряжении. При одной мысли, где мы находимся, и что будет, если нам, вдруг, придется заночевать здесь, холодело сердце. Проехав немного, перед нами возникла река. Небольшая такая речушка. Переехав ее, по дороге стали встречаться женщины Турми, что означало, что мы были рядом. И правда, прошло еще пару минут, и мы въехали в знаменитое село Турми где живет племя Хамер. Эти оказались самыми красочными из всех племен, которые мы видели.
Люди племени Хамер ходят в шкурах зверей, раскрашенных полосками. На руках и ногах женщин бесчисленное количество металлических браслетов, а на шее куча бус из ракушек. Волосы женщины Хамер мажут смесью масла с грязью, что предает им рыжеватый оттенок. Подмазывают они их каждые несколько месяцев, предварительно, конечно, не моя. Девочки носят шкуры и длинными хвостами, что обозначает девственность. Как только девочка становиться женщиной, шкура меняется. Два кольца на шее означает, что дама за мужем. Одно – вольная пташка.
Вообще, племя Хамер замечательно многим. Начать стоит с того, что здесь, в отличие от большинства других племен, приветствуется свободный секс, причем с раннего возраста. Девушка, до того как выйдет замуж, имеет право иметь столько связей, сколько она захочет, и, считается, чем больше у нее было, тем лучше. После свадьбы, правда, веселье заканчивается. Если девушка выходит замуж, и она еще девственница, то муж ее, скорее всего, побьет, так как это доказательство того, что она не была довольно привлекательна, и никто её не хотел…
Далее, люди Хамер любят танцевать, что и делают каждый вечер. Их танцы переходят в массовую оргию всей деревней сразу, вот тут и начинается… Кто кого спереди, кто кого сзади, этакое массовое совокупление всем племенем. Кстати, говорят, что именно отсюда и пошел «гулять» СПИД. Я слышала другую версию, но, побывав здесь, начала сомневаться в ее правдоподобности.
Итак, мы приехали. Как и везде, наше появление вызвало переполох и суматоху, сбежалась вся деревня. Все в шкурах, в бусах из ракушек, в браслетах. Получив «добро» на съемку, мы вылезли из машины. Савва тоже вышел наружу, видимо отсутствие «калашниковых» придало ему уверенности в себе. К нам подошли несколько девушек, одна из которых была, видимо, побрита наголо и вымазана той самой смесью из масла с грязью. Выяснилось, что она является невестой и скоро выйдет замуж, потому ее и вымазали свежачком. Запах, исходивший от нее, был непередаваем…
Стали фотографироваться. Встав позади невесты, я набрала побольше воздуха, и замерла. Пахло, скажем, честно, не очень приятно, но пришлось терпеть, уж очень хотелось фотографию. После невесты ко мне привязался какой-то дед в повязке на бедрах и весь в порезах на коже. Он так настаивал на фотографии со мной на память, что отказаться я была не в силах. Хорошо хоть, он был без масла на голове…
Я выяснила одно – надо быстренько фотографироваться и сворачивать удочки, потому что если задержаться, местный народ начинает выходить из первоначального оцепления и проявлять повышенный интерес. Они тут же начинают подходить очень близко, трогать руками, заглядывать в машину, а все это очень неприятно.
Пора было ехать обратно, причем быстро, без остановок. Времени у нас было впритык. На всякий случай мы спросили про бензин, и нам сказали, что может быть, возможно, что-то найти в Джинке, куда ехать еще два часа. Мы повернули обратно.
Доехав до той самой реки, которую мы переехали совсем недавно, Савва сказал: «Вот бы здесь фотографию сделать». Я достала фотоаппарат и в это самую секунду, машина завязла в песке. Мы вылезли наружу и то, что мы увидели, не предвещало ничего хорошего – заднее, правое колесо было полностью в песке под водой. Джорж ехал за нами, и теперь остановился по середине реки, и тоже медленно погружался в песок. Быстро поснимав обувь, все занялись делом, но чем больше мы старались, тем больше машина уходила в песок. Подкладывание камней под колесо тоже ни к чему не привело, и вот тут все по настоящему испугались. Возможность ночевки здесь, по соседству с радостным племенем Хамер, стала вполне реальной.
С горем пополам, после долгих мучений, машину втолкали. Джорж, побуксировав на месте, тоже выехал. Вывод: водоемы следует переезжать по очереди, чтобы если кто-то завязнет, хоть одна машина оставалась на ходу, к тому же не помешает иметь с собой лопату и доску… Когда мы, наконец, сели в машину, я подумала, что если мы все-таки доберемся до Консо живыми и невредимыми, я напьюсь в стельку.
Обратно ехали почти без остановок. Мангисту продолжал свои комментарии про копательные устройства и дам, несущих дрова. Я очень долго терпела и ничего не говорила, но всему приходит конец. «Посмотрите на этого джентльмена!» - говорит он, показывая на голого негра, сидящего на дереве. Ну, вот представьте, сидит на дереве негр с неприкрытым членом, на шее бусы из зубов леопарда, в носу кольцо, и это – джентльмен? А сколько раз можно повторять одно и то же про эти палки-копалки? Посмотрите да посмотрите! Люди на луну уже слетали, Марс осваивают, а эти все землю в ручную копают, чем и гордятся! Или вот еще - «Посмотрите на этих работников! Они два часа до поля идут!» Два часа идут, приходят, посидят там с часок, и идут обратно. Мы когда обратно ехали все уже по домам были, выпивали что-то. Как нам было объяснено, есть у них такой напиток из кукурузной муки вперемешку с чем-то еще, который настаивают несколько дней. Напиток этот алкогольный выходит из-за брожения. Вот этим они и питаются целый день. Какая уж тут работа, когда с утра до вечера под градусом?
Кроме этого Мангисту никак не затыкался про женитьбу. Дело в том, что его клан настаивает на том, что он должен жениться и возвращаться в родную деревню, в чем он сам, как сказал, не уверен. Ему присмотрели невесту четырнадцати лет, которую он должен пойти поглядеть. И вот, всю дорогу одно и то же – «Жениться или не жениться?» Как я поняла, из-за его черноты, у него проблема найти подругу в столице, а ему, видать очень чего-то хочется. Нет, достал капитально! «В столице, - говорит, - девушки не знают, что такое настоящая любовь, все только и мечтают найти иностранца и уехать» Думаю, вряд ли найдутся желающие переехать в Консо и посвятить свою жизнь копанию в ручную и тасканию дров на спине.
Когда уже подъезжали к Консо, Мангисту, с тоской в глазах, вздохнул – «Люблю копать…» Ну, на это я ему предложила приезжать к нам по выходным и копать, копать и копать, слава богу, земли у нас в лагере много, хоть окопайся. На это он мне ничего не ответил, и обиженно надул и без того пухлые губы.
Историческая деревня
С перепугу ехали быстро, без остановок, так что вернулись в Консо еще засветло. Раз уж приехали раньше, чем рассчитывали, Мангисту вызвался показать нам свою деревню, которая считается, чуть ли не историческим местом.
Вдоль узкой тропинки, слева и справа, дворы с хибарами. К этому времени все семьи были в сборе, хотя очень возможно, что они целый день никуда и не отлучались. Грязные дети продолжали бегать вокруг нас и попрошайничать, не смотря на то, что Мангисту периодически на них цыкал. Я поняла, что это у них наследственное. В пару дворов, принадлежащих родственникам нашего гида, мы зашли. Я постараюсь описать, но говорю сразу, это будет трудно…
Закройте глаза и попытайтесь представить – забор частоколом, в котором дырка. Нет, конечно, калитки здесь нет, откуда ей взяться? Вы заходите в дырку и оказываетесь во дворе, где вашему взору предстают несколько построек примерно одинаковой конструкции с соломенными крышами без окон. Где «гостиная», где «кабинет», а где «обеденный зал» понять трудно. По середине двора, под перекошенным навесом, женщины в рваных платьях, босиком, с жутко грязными руками и ногами, что – то готовят на огне в чугунных емкостях. Здесь же, рядом, стоят на привязи овцы, которые блеют и писают. Под ногами у вас смесь земли, дерьма, соломы, бумажек, костей, и чего-то непонятного. По всему этому, рядом с овцами, ползают голые дети, которые ковыряются во всем этом, и суют пальцы в рот, а иногда отмахиваются от сотен мух, облепляющих их немытые лица. Пахнет специфически. Эдакий резкий запах, бьющий в нос, даже через носовой платочек. Глядя на все это, я откровенно боялась к чему - либо просто прикоснуться.
Посетив несколько «исторических» дворов, мы дошли до старого дома, где родился и вырос славный парень Мангисту. Распахнув дверь в тростниковую халупу, он пригласил нас зайти вовнутрь. Отказаться было бы неудобно, так что, набрав побольше воздуха, мы согнулись и вошли в темное, «несвежее» помещение.
Внутри халупа была круглая, без каких-либо перегородок. В таких вот халупах сожительствуют люди и овцы вместе, причем никто никого не стесняет. С одной стороны халупы Мангисту был сделан цементный приступок, покрытый ветошью – это и была кровать сына великого комбинатора. Вторая кровать являла собой кучу соломы, покрытой овечьей шкурой. Здесь некогда спал брат Мангисту. Внутри все было обклеено газетными обрывками, а в стенах между тростником светились дырки. (Декор!) Окинув взглядом «историческое место», я выскочила на улицу и налетела на овцу, которая, видать с перепугу, начала блеять и писать одновременно. Все вокруг нам показывалось с неподдельной гордостью, как хозяин богатого особняка показывает гостям совой непревзойденный сад с орхидеями и лианами. Мы мечтали об одном - добраться до подобия отеля, где мы расположились, и скорее помыться. Не тут-то было! Экскурсия так экскурсия, не отвертитесь!
Следующим номером программы нам показали гостевой дом, располагавшийся в самом центре деревни. Этот дом предназначен для людей, которые забрели в Консо, и у которых нет родственников, где бы они могли остановиться. Итак, представьте избушку на курьих ножках. Представили? Вот в такую избушку, размером три метра на три метра, набивается до сорока человек. Это было сказано с такой гордостью и выражением, что не восхититься гостеприимностью славных консовцев мы просто не могли. Сорок человек, в ряд, вповалку! Это же как там…. Пахнет?
Наконец, закончив просмотр достопримечательностей, мы добрались до отеля. Душ принес просто неописуемое наслаждение, и наплевать, что вода была холодная, главное, что она была!!!
После душа мы ужинали на балконе. Пиво нам таскала та же девчушка, которую Джорж подцепил в первый вечер. В этот вечер, правда, она его поторопила, так как ей надо было идти в церковь. Уж больно верующая. Из койки – в церковь, с деньгой в кармане. Ну, да грех её осуждать, скорбные они там все. Когда мы спросили, сколько мы должны, она замялась и никак не могла сосчитать, сколько же будет, если мы выпили пятнадцать бутылок пива по четыре бирр каждая. Да что смеяться-то, откуда ей уметь считать? Оказалось, что она из какой-то деревни по соседству, а та еще меньше чем эта. Сюда пришла на работу, зарплаты нет – она, и многие другие работают за еду.
Пасха по - консовски
Улеглись мы в одиннадцать, но долго спать нам не дали. В три часа ночи на улице стали петь и плясать – это жители замечательного города Консо отмечали Пасху. Все это происходило под нашим балконом, так что спать все равно было невозможно. Мы вышли на улицу. Там, все население славной деревни бегало вокруг столба, имитирующего, по всей видимости, самый центр города, размахивая факелами в темноте, подпрыгивая, хлопая в ладоши, и напевая какой-то примитивный мотив. Вся картина напоминала ритуальные танцы каннибалов, перед тем как зажарить свою жертву на костре.… Глядя на развеселившихся сельчан, стало ясно, что спать они вовсе и не собираются. Постояв на балконе с полчаса, мы разошлись по нашим кельям и попытались уснуть. Да какой уж тут сон, когда у тебя под окнами вся деревня голосит и пляшет?
В шесть утра мы встали. Не могу сказать, что мы хорошо выспались. Выйдя на балкон, мы не обрадовались – на улице шел дождь, пока еще мелкий, а горы утопали темных мрачных облаках. Решено было ехать немедленно, пока не поднялась вода в реке. Оставаться здесь, в Консо еще на день или два, желания не было ни у кого из нас.
Обратный путь
Не дождавшись кофе, который нам обещали каждые две минуты, мы выехали. На небе не было ни единого просвета, все затянуто серой пеленой. До первой реки мы доехали как раз вовремя – вода начала подниматься. Переехав ее, мы быстро поехали до второй, дабы не остаться по середине, между двух рек. Во второй реке вода уже бурлила, и мы призадумались. Вероятность застрять была очень большая, но еще меньше нам хотелось застрять в Консо на неопределенное время, и мы рискнули.
Когда мы доехали до Арба Минч и заказали завтрак, жизнь показалась прекрасной. Здесь был туалет, даже относительно чистый, здесь был телефон, и если бы нам, на крайний случай, пришлось бы остаться здесь, то здесь даже была горячая вода!!!
Майку, как и всем заказали омлет, но он бедняга, очень долго с ним сражался. Когда я обратила на него внимания, то поняла – он не умеет пользоваться ножом и вилкой! Бедолага искоса поглядывал на наши руки, пытался держать вилку так же, но у него, с непривычки, очень плохо это получалось. По его глазам я могла прочитать, что голоден он был, как волк, но воткнутая перпендикулярно в омлет вилка и схваченный как кинжал нож, замедляли процесс поглощения пищи. Хватать омлет руками перед своим боссом он явно постеснялся. А потому и мучался…. Долго.
Нам оставалось проехать еще один участок, там, где дорога шла рядом с озером. Поспрашивав вокруг, выяснилось, что озеро разлилось, и проезда нет, но там что-то делают местные жители. Так, мы задержались в Арба Минч где-то на час с лишним. Когда же мы поехали дальше, то все деревни на нашем пути натурально плавали в воде. Люди вытаскивали на дорогу кое-какие пожитки, а из воды торчали лишь крыши незатейливых хижин. В одном месте мы еще раз поблагодарили Бога, что приехали вовремя. Там, жители какого-то поселения, перекапывали дорогу, чтобы вода, залившая дома, ушла в поля. Если бы мы опоздали минут на пятнадцать, по середине дороги красовался бы замечательный ров. Нет, я все понимаю, дома затопило, это печально, но неужели нельзя придумать что-то другое? Зачем дорогу-то рыть?
Наконец, мы доехали до озера. Там, все на тех же остатках моста, сидели те же подростки, наблюдая за машинами. Воды было столько, что озеро сравнялось с дорогой, но так как нам на встречу проехала одна машина, мы, перекрестившись, тоже поехали.
Когда мы доехали до дома, вся наша одежда была насквозь пропитана запахом смеси овечьей мочи, дерьма, дыма и еще чего-то. Вся насквозь! Все сразу полетело в стирку. Даже после душа и скраба, мне казалось, что мои руки все еще издают этот неприятнейший запах.… Как мало человеку надо – чистый туалет и горячий душ, а все остальное мелочи. Подумалось мне сначала. А потом…. Нет, вот это и есть мелочи. Не смотря ни на что, это была самая незабываемая поездка в моей жизни. И я бы проделала этот путь еще раз, но с условием, что едет три- четыре машины, что с собой три запасных колеса, палатки, ружьё и пять дней в запасе.
Апрель 2004
|
|
| –> |
|
|
| Автор: Tango - 02-Jul-04 00:54 |
Очень познавательно :) Типа, клуб кинопутешествий. Сама не была, но читать вкусно :)
Удачи!
Н.-> |
|
|
|
