Когда за бизнес-ланчем, на гольф-корте,
Чтоб усыпить врага перед атакой,
В азарте, или движимый сочуствием,
Он о семье заводит разговор, то
О той, кого любил так, и так рано
Утратил, он – ни слова (это ценят).
Предмет рассказов – сорванец-наследник,
Обмен фингалами, и выволочки молча
Претерпленные ради друганов;
Или маман – мудра, добра, спокойна,
С достоинством и грацией княгини
Чай разливающая, – верх мужских идилий.
Но кто, когда был в дом к ним прошен в гости?
Контракт подписан, вечер, и он едет
В свой особняк за городом один;
Где в страхе ждет его забитый карлик,
Что мочится в постель, изгой сопливый,
слабак и плакса, ябеда, фиаско;
Где его ждут неряшливой карги,
Со складом стеклотары под матрасом,
Плевки и матерщина в коридоре;
Или того похлеще: грязный сговор,
Где Юность Старости ворует ключ от бара,
А Старость учит Юность лгать в глаза.
Позор, который мир не должен видеть,
Где всякий, пряча собственную грязь,
Завидуя его уму и воле,
Вмиг в нем признает деспота семейства,
Чьим рыком в ужас ввергнут нежный мальчик,
Чья холодность свела с ума старуху.
К тому же (может, в этом и причина,
что ни нотариус, ни доктор к ним не позван)
Он где-то верит, что – пусть предрассудок –
Их страх и ненависть - они ради него же,
И стоит им снять маски, и предстать
Достойными любви, как он умрет.
_______________________
W. H. Auden, A Household
When, to disarm suspicious minds at lunch
Before coming to the point, or at golf,
The bargain driven, to soothe hurt feelings,
He talks about his home, he never speaks
(A reticence for which they all admire him)
Of his bride so worshipped and so early lost,
But proudly tells of that young scamp his heir,
Of black eyes given and received, thrashings
Endured without a sound to save a chum;
Or calls their spotted maleness to revere
His saintly mother, calm and kind, wise,
A grand old lady pouring out the tea.
Whom, though, has he ever asked for the week-end?
Out to his country mansion in the evening,
Another merger signed, he drives alone:
To be avoided by a miserable runt
Who wets his bed and cannot throw or whistle,
A tell-tale, a crybaby, a failure;
To the revilings of a slatternly hag
Who caches bottles in her mattress, spits
And shouts obscenities from the landing;
Worse, to find both in an unholy alliance,
Youth stealing Age the liquor-cupboard key,
Age teaching Youth to lie with a straight face.
Disgraces to keep hidden from the world
Where rivals, envying his energy and brains
And with rattling skeletons of their own,
Would see in him the villain of this household,
Whose bull-voice scared a sensitive young child,
Whose coldness drove a doting parent mad.
Besides, (which might explain why he has neither
Altered his will nor called the doctor in)
He half believes, call it a superstition,
It is for his sake that they hate and fear him:
Should they unmask and show themselves worth loving,
Loving and sane and manly, he would die.
|
