Квартира №3. О самоубийстве и вазе.
Жизнь в родном доме для Ирочки кардинально зачахла после тяжелого спора с матерью об аборте. Мать, конечно, раньше тоже грешила, но давно уже вступила в тот возраст, когда в основном замаливают совершенное, поэтому слезы дочки мало трогали панцирь её убеждений. Она была неумолима. Материнское сердце желало для родной девочки только хорошего, светлого и надежного. Планы её не были, правда, грандиозны, но вполне основательны и имели крепкий отцовский фундамент. И уж конечно никак не включали в себя кричащего младенца, безусловно милого пачкуна и безобразника, но ни как не помогающего доченьке найти свое счастье. Тем более, что будущий отец пока еще вероятного наследника, также был согласен с возможной тещей в данном вопросе. Он сидел в уголке и уверенно кивал. Ирочка вняла голосу разума матери и, чтобы не омрачать замечательное медицинское будущее, сделала аборт.
Но (как там обычно говорят?) в девочки что-то надломилось. Самой Ирочке казалось, что в ней что-то лопнуло. Как пузырь. Он раздувался, раздувался, и вот – бах. Только ошметки чего-то разнесло, как после взрыва, по всей квартире. Возможно этим же взрывом унесло куда-то несостоявшегося отца вместе со всеми его безумно сказочными царствами троллей и эльфов, искусственными бородами гномов, полунастоящими мечами и сопливыми квестами в лесопосадках и склонах парка Шевченко. На память от него осталась безумно дорогая, по словам матери, ваза ручной работы высотой около метра с непонятными толи рунами, толи иероглифами. Ваза, бестолкова помещенная между двумя книжными шкафами, смотрелась глупо и, по вполне понятным причинам, раздражала Ирочку. Но продать её почему-то никому не удавалось, а выбросить не позволял голос разума. Брат Ириши придал композиции совсем безумный вид, посадив, словно на огромный ночной горшок, своего плюшевого медвежонка.
Отец Ириночки продолжал укреплять фундамент, бороздя волны мирового океана под незнакомыми ей флагами, а жизнь неудавшейся матери продолжала медленно катиться к стенам медуниверситета и полному увяданию. Вопрос личной жизни стоял ребром и не разрешался дерганием на дискотеке, а жизнь общественная постепенно теряла привлекательность из-за грубой приставки «бывшая» и легкого шлейфа интимных приключений, которые правда не доставили Ирине никакого удовольствия. Последней каплей в океан неприятностей стало известие о свадьбе соучастника её неудавшегося материнства. Ириночка твердо приняла решение покончить с увядающей жизнью одним махом, не растягивая агонию на долгие годы учебы.
К сожаленью, тайну этого решения нельзя было доверить никому, поэтому дельный совет о наилучшей процедуре для реализации собственного смертного приговора, она решила искать в Интернете. Информации было много, но почти вся мерзкая и не красивая, из-за чего Иринка долго мучилась нерешительностью. Наконец собрав волю в кулак, она подтащила вазу к люстре, написала предсмертную записку, привязала к люстре бельевую веревку, залезла на вазу, водрузила петлю на шею, оттолкнула вазу и упала на пол, больно ударившись. Люстра упала на неё сверху, правда, почти не повредив её, так, малость поцарапав. Ваза разбилась вдребезги. Иринка горько расплакалась и выбежала из квартиры, громко зачем-то хлопнув дверью. Она гуляла до самой поздней ночи, пока не проголодалась и не устала.
Мать, придя домой, обнаружила остатки люстры и вазы, а также предсмертную записку Ирины. Прочитав этот крик души девушки, она долго размышляла, а потом принялась названивать подругам. В матери бушевала естественная гордость за родного ребенка. Как же девочка долго носила в себе протест, не в состоянии высказать его родной маме из-за природной скромности. Пока, наконец, не повесила вазу, подарок этого не надежного молодого человека, который, как вы помните, ухаживал за ней. Как это символично! А как гениально оставить предсмертную записку вазы, в которой она (ваза) просит винить в её смерти этого ловеласа и весь серый мир. Какая чудесная аллегория! Когда Иринка вернулась домой мать обняла её и они проревели почти всю ночь, ничего не говоря друг другу. С этого дня дальнейшая жизнь Иришки была предопределенна. Голос разума подсказал матери, и заметьте, абсолютно правильно, что в её дочке живет замечательный журналист.
|
