Признание в любви
С живыми говорить – терпенья маловато, бессмертных вопрошать – гордыня не дает... Ханжа-эстет, напхай во все отверстья ваты, волосоухий клещ, малейшая из йот!
Задавим сентимент и пошлость, как окурки; к чему теперь вздыхать? – ушло, как ни крути... Я блядствовал в Москве, ты – в Екатеринбурге: при жизни наши не пересеклись пути. Что б я тебе сказал, сойдись мы где в столице? - Здоров, братан! - Коль в той; коль в этой – Greetings, pal? - Ей-богу не могло удачней получиться: ни ты меня не знал, ни я с тобой не спал. Так – лучше: сгоряча мы бы нагородили не то, что б огород, скорее – палисад, а так – вот я сижу в кафе на Пиккадилли, пишу тебе письмо, покойный адресат.
И все же мы сошлись... Не где-нибудь под Псковом, а в герценском дворе, в лавчонке, в уголке. Стоял ноябрь. Бульвар был выморозью скован. Под шагом лед хрустел, а на зубах – Рильке. Я в лавку наугад толкнулся – дверь ввалилась; пар выбежал гулять, я, сщурившись, вошел... Мог я предугадать в тот миг, – скажи на милость! – что здесь (подумать – где!), где черств, сперт, тяжел и душен самый свет, где даже пахнет – грязью, где Дружба, Честность, Ум – все попраны стопой унылого, как день скопца, однообразья, я навзничь упаду в любовь, сойдясь с тобой?!
Девице за столом какой-то шизофреник втолковывал, что все – фуфло, а гений – он... Я отобрал себе убогий «Современник» и радостный на вид, крикливый «Арион» (Три номера подряд – я долго не был дома); листнул того, сего... Поморщился... Потом заметил под окном, в сени «Большого Тома», как под березой – гриб, твой черно-серый том. Признаться, я сперва подумал было - дама: обложка что вуаль, «в шелк схвачен» переплет; открыл ближе к концу, там, где "из Амстердама..." и на второй строке был сбит – под сердце, в лет. Я сам не помню как добрался до квартиры, - наверно на такси (по-нашему – гроши), - забил на все дела, на клубы и трактиры, - читал весь день, всю ночь; лохмотьями души елозя между строк, и лишь часу в четвертом, избитый в кровь тобой, но taking on the chin, я понял, что держу в ладонях твой post mortem с припиской: Смерть от сверхъестественных причин. Пишу се от руки. Расклеился... Дал течь, но теперь мне все равно – не стыдно ни хуя! Ты – плакал. Ты – любил. Ты – мой. Весь и навечно. Я плачу. Я люблю. Мне одиноко. Я.
(Опубликовано 17-Jun-05) Отзывы: 6
Ссылка: http://kotlet.net/article.php?story=20050617093522136
Котлеты и Мухи: Начало | Автопилот: следующее!