Пустырь не пустырь, а площадь.
Галдеж и столпотворение.
На площади людям проще,
В толпе - оно поуверенней.
Уютно в толпе без счета,
На площади судят черта.
А черт - он в драной рубахе,
Лицо с синяками свежими,
На шее висят собаки,
Каких на него повешали.
Ох, жалок! Тут будешь жалок -
В петле из кусучих шавок.
Овчарка - за все плохое,
Болонка - за все хорошее,
Ротвейлер - за все другое,
Дворняга ему - за ложь его.
А та, что визгливо лает,
За что здесь - никто не знает.
Актер, сталевар, учитель,
Бабулька с гнилою тыквою -
Ругаются обличительно
И пальцами в черта тыкают.
С рожденья до самой смерти
Во всем виноваты черти.
Все ясно уже с бандитом,
И вот в половине пятого
Народ закричал сердито,
Что надо казнить проклятого.
Орал больше всех при этом
Пришелец с другой планеты.
И вышел, раздвинув спины,
Мужчина с солидным опытом,
Он всем объяснил причинно
Как быть наперед, и что потом.
Запомнили все едва ли
Но черта к пяти распяли.
Все в той же рубахе драной
На крест его вверх в момент они.
Но с паузой на рекламу,
Под крики с аплодисментами.
А гвозди вбил пистолетом
Тот самый, с другой планеты.
И что? Помогло? Непруха!
Накрыла плетни столетий тень,
А черт - он, согласно слухам,
Обманом воскрес на третий день.
И снова проблем без счета,
А люди все ищут черта.
|
