Хотела было пройтись пешком, подышать, но резко передумала, поймала такси и поехала домой. Дома включила любимую музыку и достала бутылку водки из папиного бара. Открыла было холодильник, но захлопнула со словами: "В жопу закуску". Сделала затяжной глоток прямо из горла, сморщилась, передёрнулась и сказала залихватски: "Эх, хорошо!" Взяла с полки фотографию изящной чёрной кошки и стала громко с ней разговаривать:
"Знаешь, Жучка, мне стыдно в этом кому-нибудь признаться, но признаюсь тебе. Как лучшему другу. Когда ты умерла, я о тебе страшно убивалась. Так страшно, что сама себе удивляюсь. Ты умерла год назад, а мне до сих пор больно, честное слово. Почему стыдно признаться, я объясню". Приложилась к бутылке и продолжала: "Буквально за полгода до тебя умерла моя бабушка. Ты же помнишь мою бабушку? Нет, наверное, не помнишь. Ты была ещё совсем котёнком, когда она в последний раз к нам приезжала. А потом она долго болела и мы сами к ней ездили". Ещё глоток. "Так, о чём это я? А, стыдно. Когда она умерла, я почти не плакала. Только один раз чуть-чуть, да и то не из-за неё, а из-за деда. Он сидел такой потерянный, мне его было так жалко. Ты знаешь, он ведь до сих пор так и сидит всё время на одном месте, ничего не хочет. Если не покормить его, так и не поест. Не жилец уже. Они ведь, Жуч, шестьдесят лет вместе прожили. Шестьдесят, представляешь? Как такое возможно? В нашей жизни - невозможно. Бабушка умерла за два дня до этой даты. За это надо выпить". Выпила и с удивлением потрясла бутылкой: "Что-то пью, пью, а до половины ещё не дошла. Плохо пью, значит". Сделала ещё глоток и почувствовала рвотный позыв. "Ой, всё-таки надо закусить". Выудила из холодильника банку солёных огурцов и съела один с хрустом и чавканьем.
"Так вот, представь себе, дорогая моя Жуча, что я совсем не плакала по бабушке. А ведь я её очень любила. Помню, в детстве, как подумаю, что она когда-нибудь умрёт, плачу. И вот умерла бабушка, а у меня нет слёз. Только грустно. Она, знаешь, прожила хорошую жизнь: трое детей, четверо внуков, два правнука. С дедом жили бедно, но душа в душу. Земля ей пухом!" Танька шмыгнула носом, по лицу струились слёзы. Потёрла глаза, отхлебнула из бутылки. "А вот когда ты умерла, моя Жученька, я ревела белугой неделю. Видеть никого не хотела, всё перед глазами эта картина. Прихожу с зачёта, а ты лежишь на наволочке, лапки вытянула, ротик приоткрыт, глаза остекленевшие. А по ним - рябь, как будто волнами пошли. Дурочка, погналась за голубями, ухнула с восьмого этажа. И, главное, два шага влево - и упала бы на газон. Так нет же, на бетонные ступеньки. Может быть, это была бы не самая плохая смерть, если бы ты сразу умерла. А ведь мучилась ещё сутки, моя девочка, укольчиками кололи. Не уберегла мою кошечку". Закрыла лицо руками и завыла. Потом отхлебнула водки и хрипло запела: "Человек и кошка, та-ра-ри-ра-ра-рам. Пора приступать к гвоздю программы".
Шатаясь, с бутылкой в руке, пошла в ванную, достала пакетик с лезвиями и села на краешек ванны. Повертела в пальцах лезвие. "Ах, простите, чуть не забыла". Пустила в ванну струю горячей воды. "Так, вроде бы, это делается?" Посмотрела на руку. "Где тут у нас венки? Надо поработать кулачком. Вооот они. Надо же, какая гадость". Несколько раз примерилась, но не хватило духу. "Здесь как-то скучно". Пошла в свою комнату, отхлёбывая водку мелкими глотками, сделала музыку погромче. "Какие божественные звуки! Ну, давай". Примерилась, зажмурилась, полоснула. "Ой. Какая мерзость. Мелковато, девушка. Боишься, что ли? Давай, смелее!" Полоснула ещё и ещё, оставляя тонкие красные полоски на бело-голубом запястье. "Нет, всё не то. Испугалась, сволочь? Чего ты испугалась, дура? Сука тупая! Это не страшно. Страшно будет, если ты этого не сделаешь". Отпила из бутылки, сделала зверское лицо, оскалив зубы и прищурившись, даже тихонько зарычала. Аккуратно приставила лезвие к самой синей вене с нажимом потянула. Брызнула кровь. "Ага! Ну вот, получилось. Молодчина! Ух ты, как оно! За это надо выпить". И надолго приложилась к бутылке, заведя какой-то невообразимый танец. Дальше она уже не вела монологов - слишком сильно опьянела. Танцуя, носилась по квартире в эйфории и кровью рисовала на дверях стрелочки.
Потом устала, пошла в ванную. Вода уже переливалась через край, но недавно: лужа на полу была небольшая. Вытащила пробку, спустила немного воду и завалилась в ванну прямо в платье, распространяя вокруг себя красное облако. Зевнула и вяло спросила у крана: "Звонить или не звонить? Не звонить, конечно, мужественнее. И шикарнее. Но позвонить - жуть, как хочется. Прям не знаю, что делать. Поспать?" Глаза слипались, было тепло и уютно. Потом стало как-то холодно и совсем неуютно. Открыла глаза и сказала крану: "Пойду, позвоню. Не получится из меня романтической героини, извини". Прошлёпала к телефону, оставляя за собой цепочку мокрых красных следов, набрала номер.
- Алло.
- Эээ...
- Алло.
- Я тут это... Пригласить тебя хочу.
- Ты что, пьяная?
- Пьяная, мокрая и вся в крови. Очень красивая. Хочу себя показать и тебя посмотреть.
- В крови? Ты что там натворила?!! Я сейчас буду.
Она пришла в ванную, залезла в красную воду и сообщила крану: "Сейчас придёт. Я попсовая баба, да? Сама знаю". Зевнула и закрыла глаза.
|
