Ворошитель судеб, всетворитель и мифосоздатель,
Поиск будки суфлёрской, торжеств тишины и покоя,
Будто старый рефлекс, когда место сменил выключатель,
А ты памятью рук гладишь стену, а место пустое.
Пять секунд темноты и ответ мимолетных нейронов,
Рукотворного дня возвращением храма во терем,
Диссонируя свету, из тени душевных затонов
В чёрной ракушке будки находкой светлеют потери.
Ты на сцене один, в зале зрительном все, кто казались
Очень близкими, но почему-то прервавшими путь,
Лишь в театре теней они пройденной жизнью касались,
Ты для них сценаристом, собравшимся с шариков в ртуть.
Это ты ворожил, кому выдать заглавные роли,
А кого в эпизод незначительной сцены немой,
Сферу сцены кружил до бессилия приступом боли
Под текучестью трупп, уходящих со вздохом – «не мой».
Мы артистов меняем, спектакль остаётся, и снова
Из заученных снов воскрешаем былой эпизод,
Лишь заложники жанра и узники вечного слова,
Соляной истукан и для времени громоотвод.
Мировой режиссёр, ну зачем тебе столько актеров...
Ручьи смеха, слёз реки, земельные волны, гранит.
Оппонент полонит душ разменные пешки для споров
В торжество тишины, где суфлёрская будка молчит.
|
