Жили-были много лет уже
В заповедной звени родниковой
Дед и бабка – вроде не сюжет,
Если бы не дедовы приколы.
О причинах рассуждать вольно,
Полагая, что ни в коем разе
Деда не могло накрыть волной
Странных эротических фантазий.
Ладно бы еще хоть что-то мог,
Нет бы на печи старуху лапал –
Старый извращенец в чугунок
Пшенной каши лучше сунет лапоть.
То глаза закатит и дрова
В печь суёт с нечеловечьим стоном,
Или на кипящий самовар
Нахлобучит старые кальсоны,
На мотню наплещет молока…
В общем, опасаясь подковырки,
Испекла старуха Колобка,
Круглого, как бублик…
…но без дырки.
***
Публика теперь уже не та,
А ведь прежде, оттопырив уши,
На Финляндский строем шла толпа
Тенора заезжего послушать.
Гастролёр был ростом невелик
И картав, но, проявив заботу,
Кто-то мужичка на броневик
Аккуратно подсадил за попу.
И внимал в притихших поездах
Гегемон, в плену его харизмы,
Как он соловьём давал дрозда
Бройлеру двуглавого царизма.
И летела песня по степи,
С горных склонов и над морем синим –
Было всё равно кого лупить,
Лишь бы во спасение России.
Нагуляв свободы аппетит,
Подпирая задницу мессии,
Было всё равно за кем идти,
Лишь бы на ходу не попросили.
Нас за это до сих пор бранят –
Не изжить из головы холопа.
Но зато у нас крепка броня,
И всегда есть, кто подставит попу.
|
