Пагубна память. А палуба выстлана виссоном —
Белым буранным библейским судьбы полотном.
Рациональность настигнута, наскоро втиснута
В шкуру Титаника, в льдину беды за бортом.
Катятся скаты британские танками-фишками,
Грезится взрытое рифами ржавое дно,
Корчатся, крошатся в ракурсе рака мартышками
Сонные особи высохшего казино.
Полноте, мальчик, коснись серебра ватерлинии,
И золотой перегретой ментальности солнечной.
Демо-депрессии прессами бьются в извилины
За индульгенцией памяти замороченной.
Странно… нестрашное море по-прежнему вещее,
Снова безмолвно, небесное до посинения.
Вдоль по надежде небрежно разделаны трещины
Точка возврата развёрнута на спасение.
|