1.
Где безнадежны триста из трехсот
Дождливых лет, что толковать о вере?
Туман с болот окутывает тот,
А Лета омывает этот берег.
В реальности неоновых огней
Все силуэты, словно хокку, кратки,
Со стороны становится видней,
Как телу тень проигрывает в прятки.
Что жажда жить в сравненье с жаждой знать?
Но темных вод обманчивая плавность
Не в силах изменить одну тетрадь
Черновика, хоть столько раз пыталась.
Апрель латает дыры душ игрой…
Как холодны из изумруда нити!
Нагой ушла из пресловутой той,
И в этой жизни ветха ткань наитий.
Гранит разлив реки не укротит,
А память, как записка из острога,
Давно в алмаз расплавился графит –
За сказанное слово платят много.
Весна склоняет привыкать к мостам,
На острове оставив до рассвета.
На том считают больше, чем до ста,
Чтоб вовсе не искать на свете этом.
2.
Чтоб вовсе не искать на свете этом,
На том считают больше, чем до ста.
На острове оставив до рассвета,
Весна склоняет привыкать к мостам.
Надежд на Слово здесь совсем не много –
Скорей в алмаз расплавится графит,
Лишь память, как записка из острога…
Гранит разлив реки не укротит.
Для этой жизни ветха ткань наитий,
Нагой уйдя из пресловутой той,
Я вижу, как распутав судеб нити,
Апрель латает дыры душ игрой…
И темных вод обманчивая плавность
Не в силах изменить одну тетрадь
Черновика, хоть столько раз пыталась…
Что жажда жить в сравненье с жаждой знать?!
Как телу тень проигрывает в прятки
Со стороны становится видней.
Все силуэты, словно хокку, кратки
В реальности неоновых огней.
Где Лета омывает этот берег,
Туман с болот окутывает тот,
Где безнадежны триста из трехсот
Дождливых лет – что толковать о вере?
25.04.
|
