Плюшево спят на подушечке мишки и зайки,
Трутся носами стеклянными о тишину.
Может, и я бы смогла, закрывая глаза и
Двери, не плыть к обращённому в небо окну?
Город мой (волны бетонные с пеной фабричных
Трубных дымов-бурунов), не шторми, в облака
Сея огни фейерверков. Луне безразличны
Псевдо-созвездий рожденье и смерть. Колобка
Цвета умершей муки с серебром и дрожжами
Не взволновать мишурой праздноликих огней -
Нет, он не слеп, он, напротив, усеян глазами
Ярче твоих фонарей и темнее теней.
Лучше дохни ароматом духов и гудрона
Ночи в лицо, а потом в чашу неба плесни
Добрый глоток петербуржского невского рома
И до холодных серебряных губ докоснись
Пальцами шпилей, впитавшими майскую негу,
Солнце разгульной весны площадей и мостов.
К чёрту окно, обращённое к лунному небу,
Если зовёт город в ночь - в миллион голосов.
|