Сайт закрывается на днях... Со дня на день...
STAND WITH
UKRAINE
21 - полное совершеннолетие... Сайт закрывается. На днях. Со дня на день.
 Добро пожаловать!  Регистрация  Автопилот  Вопросы..?  ?  
   
  НачалоАвторыПроизведенияОтзывыРазделыИтогиПоискОпросыНовостиПомощь   ? 
Вход в систему?
Имя:
Пароль:
 
Я забыл(а) пароль!
Я здесь впервые...

Сводки?
• Alex Gerd
Общие итоги
Произведения
Авторы
 Кто крайний?
Старый Брюзга

Поиски?
Произведения - ВСЕ
Отзывы - ВСЕ
 Суицид/Эвтаназия
ВСЕ в разделе
Произведения в разделе
Отзывы в разделе
 Alex Gerd
ВСЕ от Автора
Произведения Автора
Отзывы Автора

Индексы?
• Alex Gerd (51)
Начало
  Наблюдения (16)
По содержанию
  Лирика - всякая (6136)
  Город и Человек (391)
  В вагоне метро (26)
  Времена года (300)
  Персонажи (300)
  Общество/Политика (122)
  Мистика/Философия (648)
  Юмор/Ирония (639)
  Самобичевание (101)
  Про ёжиков (57)
  Родом из Детства (341)
• Суицид/Эвтаназия (75)
  Способы выживания (314)
  Эротика (67)
  Вкусное (38)
По форме
  Циклы стихов (141)
  Восьмистишия (263)
  Сонеты (114)
  Верлибр (162)
  Японские (176)
  Хард-рок (46)
  Песни (158)
  Переводы (170)
  Контркультура (6)
  На иных языках (25)
  Подражания/Пародии (148)
  Сказки и притчи (66)
Проза
  Проза (633)
  Миниатюры (344)
  Эссе (33)
  Пьесы/Сценарии (23)
Разное
  Публикации-ссылки (8)
  А было так... (477)
  Вокруг и около стихов (88)
  Слово редактору (11)
  Миллион значений (40)

Кто здесь??
  На сервере (GMT-0500):
  11:01:31  28 Mar 2024
1. Гости-читатели: 42

Смотрите также: 
 Авторская Сводка : Alex Gerd
 Авторский Индекс : Alex Gerd
 Поиск : Alex Gerd - Произведения
 Поиск : Alex Gerd - Отзывы
 Поиск : Раздел : Суицид/Эвтаназия

Это произведение: 
 Формат для печати
 Отправить приятелю: е-почта

Мы идём вешать бабушку!
24-Aug-13 18:39
Автор: Alex Gerd   Раздел: Суицид/Эвтаназия
Так дальше жить было нельзя. Внутренний дискомфорт так переполнял и тело, и душу, что иногда хотелось просто взвыть. Она мечтала о другой жизни. По крайней мере, без этой… ведьмы. Её матери, которая всё больше отдаляла её от счастья и семейного благополучия. Жизнь всего одна. Борись за своё счастье. За свою любовь. Борись каждый день, каждый час. Уничтожай зло, а злом теперь стала ОНА. Главное зло её жизни.

– Понимаешь, мы не можем больше так жить, – прошептала она, обращаясь к Алексу, одновременно перемешивая в потрескавшейся китайской кружке остывший китайский чай и скребя ногтём потертую скатерть в голубой цветочек.
– Я с тобой согласен. Скорость ни к черту. Только деньги дерут. Когда они уже возьмутся за них, – ответил муж, не отрываясь от экрана миниатюрного Aspire One. – Ещё и кнопки заедают.

Вот же дурак. Ничего не видит кроме своего компьютера. Нас связывает ребёнок. Наш милый Макс. Единственный светлый луч в жизни. А так бы я давно уже… убила тебя идиота. Восемь лет псу под хвост. Ни денег, ни перспектив. Подругам сказать стыдно, кто мой муж. Мой муж – флирансер. Вот, чёрт…

– Лёша, ты меня не слышишь! Впрочем, как и всегда! Ты думаешь только о себе! Тебя никто не интересует!
– Переключи в режим "стерео", в "моно" звучишь не очень, – улыбнулся он и, наконец, оторвался от экрана.

Она накаляет меня всё больше и больше. Уйду к чёрту к любовнице. Маша со своей мамой изживут кого угодно. Тараканы в её голове плодятся, как китайцы. Если бы только тараканы. Да… ты стареешь малышка. Первые еле заметные морщинки покрывают твоё лицо, как первая ледовая корочка. Ты становишься невыносимой, словно осень. А я… я, кажется, гублю себя, как в прокисшем молоке.

– Моя мать… мы должны что-то с ней сделать. Она становится невыносимой. Мы не можем так жить.

Ты тоже становишься невыносимой. Впрочем, Машка права. Мы ютились в однокомнатной квартире. Нашему сыну недавно исполнилось пять лет. Тёща вечно путалась под ногами, даже когда спала под диваном. (Да, приходилось иногда укладывать её в отсек для белья. Благо у неё был маленький рост и маленький вес, при желании позволяющий засунуть её даже в стиральную машину).
Она не жаловалась на жизнь. Не жаловалась на нас. Может ли жаловаться растение? Кажется, её всё устраивало. Но иногда Машкина мать устраивала настоящие концерты. Её было уже за 80. Сколько, точно не скажет даже её родная дочь. То ли ноги у неё болели, то ли спина. Её было жалко. Но сделать ничего было нельзя. Впрочем, в ней ли причина того, что мы не построили счастья, и все наши песочные замки однажды пережгло солнце, растоптали туристы и унесла волна?

– Думаешь, что всё дело только в твоей матери?
Маша так посмотрела на мужа, словно увидела в нём печенье к своему чаю или новую скатерть на стол.
– А в чём ещё? Алексей, у нас отличная семья. У нас большое будущее. Но с ней всё рушится. Я сойду с ума.
– Ты не любишь свою мать?

Он издевается? Как можно любить этот полутруп?

– Я люблю свою мать. Но ей будет лучше без нас. Реши, пожалуйста, этот вопрос. И как можно скорее.
– Маша! Я могу написать статью в интернете, разослать спам, разнести корреспонденцию, стать фотографом и даже побыть няней. Но я не в силах избавить нас от твоей матери. Я и так делаю слишком много.

Они сидели на старой кухне видавшей виды хрущёвки. Ремонта в квартире уже давно не было. Машке казалось, что любой ремонт и присутствие в квартире старухи вещи несовместимые. Из зала донесся слабый стон.

– Достань её из дивана, пожалуйста, – попросила Маша. Сама она сегодня особенно не хотела видеть мать.
– Надо?
– Ну, нассыт же опять. Тварь.
– Сейчас… – привычно отмахнулся Алекс, но обратив ещё раз внимание на пробивающиеся морщинки и круги под глазами жены, решил ретироваться.

Сын в детском саду. И будет там ещё как минимум семь часов. Плюс его можно вообще не забирать. Пусть переночует у воспитательницы. Не впервой. За это время можно воплотить в жизнь свой план и избавиться от этой грязной свиньи. И ничего плохого не случится. Всё будет вполне легально.

Алекс раздвинул диван.
– Привет, тёщенька! Живая?
– Плохо мне. Дышать тяжело, – прошептала высохшая и посиневшая бабуля и протянула к зятьку свои посиневшие с вздутыми венами руки.

Дышать ей трудно. Ещё меня переживёт.

– Дышите через раз, – взял её за руки Алекс и, вытащив из "постели", оставил сидеть на полу. – Ползите в туалет. Здесь гадить не надо, а то опять запрём в туалете на шесть часов. Ясно?
– Дай отдышаться, милый.
Внезапно в зале появилась Машка.
– Пойдёмте пить чай!
Муж посмотрел на неё с укоризной:
– Мы уже на Вы?
– Я ко всем обращаюсь. Мы все идём пить чай.

Все? Что происходит с моей женой? Последний раз она пила чай с матерью лет пять назад, когда всё было ещё хорошо. Тогда бабка ещё была шустрой. Сама заваривала чай, жарила пирожки и могла настрогать салат из помидоров и огурцов. Она давала советы молодым, могла вставить слово в разговор и назвать мужа своей дочери никчемным. Она плясала на свадьбе и очень даже громко пела песню про валенки.

– У тебя всё в порядке?
– Леша, мы все идём пить чай. Всё расскажу за столом.
– Уже интересно… мама ползите до кухни сами. Впрочем, сначала всё же до туалета.

Машка разлила чай, и пока мать была в туалете, решила рассказать мужу о снизошедшей на неё "гениальной идее".
– Сегодня мы должны избавиться от старухи.
– В смысле? Как избавиться? Растворить в кофе?
– Почти угадал. Но кофе из неё будет никакое. Мы должны убить её. Ничего сложного.

Совсем съехала с катушек. Пришить старушку… мою тёщу. Это уже было за гранью добра и зла. Мы ведь никогда не были семьёй маргиналов. У нас есть Lada, цветной телевизор, пылесос и ещё черт знает что. Мы каждый выходной берём Макса в охапку и идём в кино, зоопарк и фиг знает куда. Вот же новости. Какая бы не была тёща в прошлом, настоящем и будущем, никто не может вот так вот просто лишить её жизни. Она же не таракан.

– Ну, и как ты собираешься это сделать?
– Ты муж, ты и делай.
Алекс стал выходить из себя:
– Что ты сегодня добавила в чай? Что ты несёшь? Убить? И как я это должен сделать? Расчленить и изнасиловать? Ты уже рехнулась на своих сериалах и тупых ток-шоу, а я скоро свихнусь от твоих дурацких идей. Убить свою мать! Ты меня, что, проверяешь? Я не собираюсь никого убивать. Сама откинется скоро. Вот. И не неси чушь. Ты для этого затеяла семейное чаепитие?
– Тогда отправь её в дом для престарелых.
– Ага. Сейчас. И отдай туда же квартиру. Ты в своем уме? Да, ты живёшь на её пенсию…
Здесь Алекс замолчал и уткнулся в монитор компьютера. Машка не стала упускать этот момент:
– Мы все живём на её пенсию. Потому что мой муж…
– Кто?.. – буквально рявкнул на неё Алекс и резко захлопнул крышку своего нехитрого девайса.
Машка буквально взмолилась:
– Ну, давай же избавимся от неё. Она мешает нам жить. Мне, тебе и сыну. Нам тесно с ней. За ней нужно ухаживать. Мы даже друзей не можем в гости пригласить. От неё воняет. Ей нужно покупать лекарства. Она кровопийца.
– Мы уже давно ей не покупаем никаких лекарств, кроме памперсов. Маша, давай закроем эту тему. Потерпим немного. Хочешь, отрави её.
– Отравить… она любую отраву переваривает.

Отлично. Значит, уже пыталась. Надо быть осторожным. Что-то мне не хочется сегодня пить чай…

– Ну, не знаю, сбрось её с балкона, кинь под машину, электричку, завези её в лес, натрави на неё медведя, засунь в микроволновку. Ты просто бредишь, дорогая. Я не хочу больше слышать это. Не о чем больше поговорить?
– Или я, или она. Выбирай.

Я выберу третий вариант. Ты, кажется, на это очень напрашиваешься.

– Я так мешаю вам? Чем же я вам не так стала? – внезапно подала голос бабуля, уже как минут пять прислонившаяся к дверному косяку и слышавшая весь разговор.
– Пей чай мама, – нервно ответила Машка. – Не мешаешь. Но всему есть свой срок. У нас не дворец. Нам тесно. Я вот до ста лет жить не собираюсь, а ты видимо решила жить всегда. Так не бывает мама. Я тебе безмерно благодарна за всё и похороню тебя достойно.
На кухне воцарилась тишина.
– Что ты хочешь от неё? – спросил Алекс.
– Мама, умри, пожалуйста.
Алекс просто прыснул:
– Юморишь по-черному, дорогая.
– Я не юморю. А ты заткнись. Ну, так что мамочка, ты готова?
Машка кинулась к ней на колени.
– Сцена, достойная Шекспира, – не удержался Алекс.
– Мамочка, я всё сделаю для тебя. Одену, во что скажешь и напишу на памятнике любые слова. Приходить к тебе буду каждый месяц. За могилкой будем все ухаживать. Я, Лёша и Максик. Лучшее место тебе найдём. Отпевание, кремация, оркестр. Что хочешь? Всё сделаю! Убей себя, пожалуйста!
Мама погладила любимую дочурку по голове.
– Хорошо милая. Знаю, что давно пора. Ничего мне особо и не надо. Помогите мне только, милые и помолитесь за меня. Я не буду вам больше мешать. Сама не хочу. Господь простит всемогущий…

…В конце концов они сами так захотели. Две ненормальные. Даже не понимаю, что я делаю. Руки дрожат, к горлу какая-то гадость подступает, глаза слезятся, сердца распухло и воет, как тысяча волков. Боже, что мы творим!

Алекс достал из ниши пожелтевшую верёвку и закрыл глаза.

Неужели я это делаю.

– Натри мылом, – внезапно возникла за его спиной Машка.
– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – вырвал из её рук мыло Алекс и начал с неимоверным усердием натирать верёвку.
– Не волнуйся. Всё будет выглядеть как суицид. Это и будет суицид. Вполне осознанный. Макс ничего не увидит. И всё закончится. Уже через пару дней у нас начнётся новая жизнь. Совсем другая. Светлая.
– Сомневаюсь. Как она?
– В туалете. Одевается. Молится.
– М-да… Ты даже помочь ей одеться не хочешь!
– Лёша, сколько у тебя денег на карточке?
– Что?
– На похороны. Она хочет кремацию.
– Блин… может, всё-таки повременим? Я вообще-то на новую зеркалку откладывал. Ты всё делаешь не вовремя. Что за блажь? Убить свою мать. Да, ты хоть понимаешь, что ты берёшь на себя, что ты берёшь на меня? Люди после такого в психушку ложатся. Иди и вешай её, а я в этом участвовать не собираюсь.

Вот дура. И это моя жена. Мать моего ребёнка. Смотри, как бы Макс с тобой так лет через 50 не поступил.

– Лёша! Я не собираюсь никого убивать. Она сама захотела. Ты же слышал. Наш долг помочь ей. Она так хочет. Она. Я не могу остановить её. Давай же будем людьми. Ей будет лучше, если мы будем рядом в этот момент.
- Кому останется квартира?
- Старуха решила оставить её мне.
- Ты уверена?
- Да. Я с ней на днях поговорила и она всё подписала.
- Ты поговорила или горячий утюг?
- У меня свои методы работы с пожилыми...
– Она же тебя вырастила, выкормила, дала путёвку в жизнь!

Ха! Вырастила! Эта ведьма не давала мне прохода! Лупила за любую провинность! Я вечно недоедала и только и делала, что стояла в очереди за докторской колбасой в гастрономе. Мне в 15 лет пришлось сделать аборт по её милости. Теперь настало время расплаты. Теперь ты заплатишь за всё змея. Ничего хорошего мне эта тварь не дала, а только гадила. Я сама всего добилась. И добилась вопреки этой жалкой старухе. И ты ещё смеешь рассуждать? Совсем офигел!

– Я ей очень благодарна, поверь. Я скорблю вместе с тобой.
– Ты себя вообще слышишь? В чём ты себя пытаешь убедить? Смотри, как бы с тобой также не поступил когда-нибудь твой сын. Моя мать ушла в 70 лет. Я до последнего дня был с ней и надеялся, что рак отступит. У меня не было даже мысли сделать с ней что-то.
– Твоя мать была золотым человеком.
– А твоя?
– И моя… но я ничего не могу сделать. Она хочет повеситься. Пусть вешается. Это её воля. Мне она не мешает. Мне с ней хорошо. Я её люблю, и дай ей бог ещё прожить бы сто лет. Лёша, мне так плохо. Зачем она так решила? Зачем? Она уходит. Мамочка моя… Я хотела отговорить её, но всё бесполезно. Может, ты попробуешь поговорить с ней? Ты ведь сможешь найти нужные слова.
– Ты сумасшедшая. Даже не можешь взять на себя ответственность. Хороша дочурка, ничего не скажешь. А сама не хочешь в эту верёвку?
Машка сменилась в лице. Казалось, она готова сейчас перегрызть мужу горло или повесить его здесь же.
– Заткнись, идиот. И не думай никому никогда говорить об этом. Мы никогда не будем вспоминать о том, что сегодня произойдёт, потому что у нас будет другая жизнь.
– Жизнь?.. Обязательно напишу об этом статью, а лучше заявление в полицию.
– Ты невыносим. В такие тяжёлые дни для всей нашей семьи ты думаешь только о себе и своей шкуре. Ты даже не способен помочь ближнему в трудную минуту.
– Я готова, – внезапно подала голос старушка, которую как всегда никто рядом даже не заметил.
– Ой, мамулечка, моя мамулечка, – кинулась к ней Машка и стала лобызать во все щеки. – Ты точно решила? Может, передумаешь? На кого ты нас?.. Ты записку то написала прощальную?
– Идём, – сухо ответила ей мать.
– М-да… мы идём вешать бабушку. Чем не название для романа? – всучил жене верёвку с мылом Алекс и закрыл глаза.

Бабуля действительно приготовилась. Запах ладана. Крест на шее, свеча в одной руке, в другой – икона, в белом платке, белой кофте и белых тапках. Видимо давно готовилась и где-то приберегла заранее похоронные пожитки. Голубые глаза всё ещё горят огнём. Ей хочется жить. Играть с Максом. Спать в диване. Зачарованно слушать выступления президента и смотреть сериалы. Страдать от болезней. Рассказывать нам всем о своём прошлом и о том, как надо жить. Любить…

Старушка между тем стала креститься и причитать:
– Господи, пресвятые отцы! Господи Иисусе! Пресвятая Варвара! Иду к тебе, господи! Господи, грех то какой на душе! Господи Иисусе! Пресвятой Никодим! О преподобне отче наш услыши мя, грешную рабу твою Евдокию, молящеюся тебе. Пресвятыя, Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Машка довольно таки бесцеремонно заткнула ей рот ладонью:
– Мама не нужно. Я сама помолюсь за тебя.

Даже сейчас она не могла ждать. Кажется, что жажда смерти собственной матери просто переполняет её, кипит и выплескивается ядовитой желчью.

… – Мама аккуратней. Не шатай ты так табурет. Не на танцах. Лёша, ты криворукий совсем? Ты как ей петлю накинул-то? Ну, кто так делает? Центруй по горлу!
– Господи Иисусе. Пресвятая дева. Небеса обетованные. Встречайте родные мя.
– Маша, я понимаю у тебя в этом больше опыта. Вот и вешай сама. Это твоя мать в конце концов. Нашла, блин, палача.
Алекс поправил петлю на шее тёщи и прошептал ей:
– Простите меня, дурака. Сам не знаю, что делаю. Бес какой-то вселился.
Ответа ему не было, так как старушка теперь только причитала и кажется, что уже была не в этом мире.
– Ну, дальше, что? – зло обратился Алекс к жене.
Машка замерла в нерешительности:
– Ну, на табуретку поставили. Петлю надели. Крепкая верёвка? Выбивай теперь стул. Так ведь это делается. Сам не догадываешься?
– Ага, сейчас. Вот сама и выбивай, если тебе надо. Дура совсем? Ты чё затеяла вообще? Мне хватит того, что я на неё петлю одел и вообще участвую в этом кошмаре. Это кошмар!
– Назад пути нет. Я… я… женщина. Я не могу выбить стул. Мама, может ты сама? Мама танцуй!
Но мама её не слышала, и возвращаться уже не хотела...
– О, ужас… Ладно, всё. Мама вылезайте из петли. Цирк закончен. А ваша дочь сейчас же отправиться в дурку.
Алекс воздел руки к шее старушке, и хотел было снять с неё веревку, но Машка не дала ему этого сделать:
– Не смей трогать мою маму! Убийца! – закричала она, оттолкнула его и, словно случайно, столкнула мать с табурета…
Ровно через три месяца на этом же табурете повесился Алекс, впрочем, не совсем и сам…
–>

Произведение: Мы идём вешать бабушку! | Отзывы: 1
Вы - Новый Автор? | Регистрация | Забыл(а) пароль
За содержание отзывов Магистрат ответственности не несёт.

Во...
Автор: *ai - 25-Aug-13 09:56

Во время чтения не погиб ни один таракан...
Не знаю почему, но меня не покидало ощущение ситкома. А вспоминались слова О Леониде Андрееве...Художественные страшилки уровня детских рассказов про черную черную комнатку.

Если не говорить о художественной стороне текста, то тема механического пианино получилась очень правдоподобной, именно с точки зрения лексической механики. Слова отдельно,эмоции рядом..
Но вы мне помогли найти главное отличие художественно исполненного текста и Окон Роста...
Отсутствие эмоции внутри лексем. А может..это я уже тень жены Лота..

Если же в тему, то,большей беды здесь на земле чем нелюбимая мама..я не знаю..

-----
А... и ладно... И Вам всего))

->