Прости, мой мальчик, такая «вечность»:
ни эпитафий, ни эпиграммы…
Я наложила, как будто вето –
три льдинки на ножевые раны.
Одну на руку, одну на сердце,
а третью – там, где душа сочится…
Не излечу – помогу согреться,
прильнув прохладой к углю ключицы.
И в этом адском раю инверсий
(я старше солнца, я больше мира!)
построим наши дворцы и верфи –
внутри такой типовой квартиры
когда-нибудь… А пока – забудься,
забудь скитанья, мечи, орала
и принцев датских средь революций,
и этих карточных генералов.
Очаг фальшивый, ростки герани
и след щербатый от дырки в кедах,
я все прощаю – и эти раны,
и эту бывшую первой Герду.
А по весне – и не Кай, но Кайзер
разбужен будь, роднику подобно.
Не сожалей, не казни, не кайся.
Проснись, мой мальчик, проснись свободным!
|
