Некролог. Умер Брежнев. Андропов.
"Новый мир". Праздник мысли и вкуса.
Вот "Москва". В Гималаях семь дней,
Рерих, Шамбала - где-то в Непале.
Вот же начал, хоть поздно – не бросишь.
Разбираю забытые вещи.
Фотографии в старом альбоме.
Лица. Или ушли, иль пропали.
Тень акаций, отец за рулём
припаркованной древней «победы»,
мотор – просто зверь! –
в те года, небывалая роскошь,
приоткрытая левая дверь,
и в глазах предвкушенье обеда…
Сколько лет, не полвека? Чуть боле.
Не меньше.
Память. Странно, но помню детали,
полотенца, что сохнут на ветках.
Замечали – урывками помнишь?
На брезенте – еда на газетках,
изабеллы не грозди – бутылки.
Враз наплыло, накрыло до боли.
Миски. К чёрту банальные вилки!
Всё, конечно, руками, а запах
и в памяти сильный,
свеже-жгуче-горячей ставридки,
скумбриИ – только что из коптильни.
В продолжение ночь у костра,
и все вместе, все вместе,
все вместе:
и Гурам, и жена его Ада,
молодая танцовщица Любка
из «Берёзки», и Юлик
с гитарой – да, нет же,
где-то странно добытый «Weltmeister».
«Прогорает костёр, по палаткам?
Здесь с дровами ну, просто, засада!».
«Стой, ребята, сейчас принесу
пару досок – берёг для забора,
чай, живём не в дремучем лесу!
Только пой и пляши»
«Ты откуда?
Вроде нет никого и, вдруг, ты!
Да ты, кажется, прятаться мастер!»
«А местный я буду,
шёл с дежурства – гляжу,
что за чудо
у нас на пляжу?!
Встал в тени – не спугнуть красоты,
здесь, в Затоке, такое не часто…»
Эта позже, в эпоху застоя.
Греет ноги под вечер лиман,
под Кириловкой, тоже коса,
как в Затоке. Мы вместе, все трое,
сыну шесть, может восемь, туман
или не было, всё же, тумана.
Здесь креветок полно. На Азовском.
Ловим к ужину тюлевой шторой,
городским это кажется странным.
Это что, а откуда там горы?
Крым ли, нет ли? Немножко похоже,
но не Крым... Это год обезьяны
земляной. Мы не знали, что желтой,
это позже, к застою пришло.
НаплылО, Солнце. лето, Батуми.
Не в июле, и нет, не в июне,
точно, август – ни раньше, ни позже.
Мне пятнадцать, ночную грозу
(эти грозные летние грозы!)
не забыть. У перил,
на жаровне - какой же
колоритнейший старец варил
ароматный и с пенкою кофе!
И в подмётки barista и профи
не идут – будь они от Деллоса!
Все фундук с наслаждением грызут.
На турбазе, в Зелёном Мысу
шли побоища тощих котов.
Всплыло. Шум, возбуждённые лица,
тихий шёпот: "За взятие Праги,
им за что?" Шли, неясные мне,
разговоры о третьей войне
вкруг газеты под шорох бумаги,,,
………………………………….
Засмотрелся. Рассвет, время бриться.
|
