Вечер в канун Рождества 24 декабря 2016

Автор: Людмила Яричевская

(по дороге в больницу, что рядом с Донским монастырём)

          Стою на перекрёстке меж людьми,
          а “скорые” – всё “кардио”! – летят,
          и думаю: а славно, чёрт возьми,
          что некому попасть сегодня в Ад.
…………………………………………………………………………………….
У каменной часовни, что на Тульской,
молельный дух избыточен и густ,
декабрьский вечер, снега лёгкий хруст
и запахи – смесь ладана с закуской,
с какой-то кулебякой à la russe, 
да кучки христарадниц в тёмных хустках,
одно и то же, как певцы на курсах,
гундящих, словно шпарят наизусть 
таблицу умноженья; не берусь
все исчерпать комменты; светит тусклый
фонарь у лавки от монастыря, 
и иностранка, что-то говоря,
стоит и теребит свой плащик узкий;
о, ей, такой нездешней и нерусской,
всё хочется попробовать; творя
молитву, что-то вслед шипит сердито
с иконкою под мышкой инвалид;
прохожие не подают и вида,
что замечают, как его обида
остра, и самый воздух ядовит
вокруг бедняги; в голову приходит
шальная мысль вернуться и подать,
но чур меня, таких повсюду рать,
не менее, чем звёзд на небосводе,
и боже мой, что толку повторять:
да мало ли бродяг по миру ходит!..
и каждый невоздержан на язык;
сам ангел, что над миром в этот миг
малиновыми крылышками машет,
весёлый и кудрявый, как барашек,
вонзает в спины нам свой тонкий стик
и погоняет; звенькает трамвай:
давай шустрей! дорога в ад открыта!
монах в скуфье, огромный, как корыто,
неторопливо чешет, словно вплавь,
вздымая посох, точно ветку мирта,
и выглядит сей радостный бугай
Адамом, возвращающимся в Рай;
ему – направо, это значит, мне 
от монастырских стен тысячетонных,
как будто бы намедни побелённых, –
налево, что естественно вполне,
ведь мужем, пусть и бывшим, уличённой
в богопротивной ереси жене
заказан путь к надмирной белизне;
да и самой мне – слишком в стороне
от ждущих поничати по струне, –
к тому же, скажем, заново рождённой
не далее, как нонешней весной,
кто скажет, не по воле ль демиурга?..
но вовсе не пресыщенной виной,
вторгаться в мир, придавленный иконой,
не стоит, право; я с командой той,
что, одурев от первого испуга,
считает пульс с ухмылкою крутой,
чтобы затем с надменной простотой
подлезть под скальпель кардиохирурга,
который весь в зелёном - как святой,
изваянный из бронзы; в самом деле:
спасти десятки жизней на неделе
и не позеленеть?!.. но он простой,
молодцеват и, прямо скажем, в теле,
что надобно, чтоб с грубой прямотой
пихнуть обратно к жизни всех, кто еле
живой от жизни (этой, а не той);
и если в небе ангел молодой
трубит (а он трубит, но мы не слышим)
и тыкает в нас тросточкой, пустой
внутри, как будто слушает, как дышим,
то значит, будем снова пировать,
и Иисус Христос рождён опять –
звезда взошла! но не дано нам знать,
куда идти, ведь этим знаньем высшим
наделены лишь те, в ком скорбь и грусть,
всё – им: звезда Полынь и горе ближним,
тогда как нам – сладчайший сердцу вкус
вина, экстаз лозы в цветенье пышном,
и творчества свободного искус,
и дар забыться сном скоропостижным,
когда на нет мгновенно сходит пульс;
а я б тебе молилась, Иисус,
ещё за тяжесть спелых винных вишен
(когда-то мама высадила куст
у нас на даче, з України милій,
и если вдруг случайно оглянусь,
то за спиною – ангел белокрылый);
но что со мной? откуда эта грусть? 
стою в раздумье (как влюблённый гусь
рождественский, закончивший плачевно), 
вокруг – толпа студентов и бабусь,
а в голове сверлом сверлит дилемма:
что, если в самом деле обернусь –
и ни-че-го?.. 
как поджимает время!
пора бежать, а я… в смятенье чувств, 
как будто кто-то шепчет: “сменим курс?..”
ну нет!.. спросить кого? а это тема.
- Скажите, далеко ль до Вифлеема?
- Что?!.. Господи!!!
………………………………………….
Беги ж, душа, не трусь
(пусть не спасусь, так хоть не поскользнусь) –
спеши на свет рождественского чуда,
в конце концов, мы родом все – оттуда,
так редок сердца с разумом союз,
промедлишь – и соития минута
растает. 

… Снова холод на губах,
скрипучий снег вокруг и под ногами,
трамвай по рельсам нарезает гаммы, 
и ангелы не кружатся над нами,
с волшебными тростинками в руках.