Мой психотерапевт потребовал,
чтобы я снесла книгу на свалку.
Разговор состоялся в… примерно семь или восемь лет назад,
когда мы просто встретились, чтобы повидаться.
Мы долго спорили.
В конце концов он разрешил мне прочитывать время от времени
две страницы, то есть один лист, после чего
я обязана была вырвать его и выбросить в ведро для отходов.
У меня не было выбора.
Психо… да, он положительно был прав.
Поэтому я так и стала делать.
Я прочитывала две страницы, вырывала лист, комкала его
и… выбрасывала в пакет, спрятанный за помойным ведром.
Так, постепенно, месяц за месяцем, мой тайный пакет
заполнился под завязку, а я дочитала книгу до конца.
Последние две страницы заканчивались событиями
двадцатипятилетней давности.
Я хорошо помню тот день, двадцать пять лет назад,
когда я узнала из достоверного источника,
что тебя убили и что похоронен ты неизвестно где.
Стояла осень, и я возвращалась домой,
с трудом соображая, то и дело теряя нить,
за которую так долго держалась в своих поисках.
Ну вот, сказала я себе сегодня, скомкав последний лист:
книга дочитана, пора снести пакет на помойку.
Я перевернула пакет и вытряхнула содержимое на пол.
Я принялась за работу.
Я брала комок неплохо сохранившейся бумаги,
разглаживала его старательно, клала на пол,
а сверху – второй лист, третий…
Так я заново собрала все страницы, все вырванные листы.
Получилась пухлая стопка.
Ещё на полу лежала обложка книги, довольно потрёпанная.
Примяв листы коленом, я кое-как впихнула в неё всю стопку.
Завтра
или послезавтра
или в другой подходящий день
я сошью книгу суровой ниткой.
Иголка и нитки лежат на полке в прихожей.
Осталось вдеть нить в иглу.
Это будет непросто.
Я приподняла верхний край обложки
и пробежала глазами первый абзац первой страницы.
И увидела тебя – молодого,
с рыжей мефистофельской бородкой,
того же цвета курчавыми бровями
и совершенно рыжей непослушной шевелюрой.
Я услышала твой тихий смешок
и задумалась над названием книги.
Ммм… «Моисей»? – слишком чопорно.
«Мойша»? – ты раздражался, когда к тебе так обращались.
Да, назову её именем, которое ты сам себе придумал, – «Марат».
И начну читать тебя заново.
Как раз хватит на бесконечную зимнюю ночь.
|
