На пиру предпочтений глаза разбегаться устали,
здравый смысл, перебрав, расслабляется фейсом в салате.
Даже если жара размыкает на шее объятья,
утомленные жертвы замену им ищут едва ли.
Толку требовать яд, если цедятся души по грамму,
одноразовый пластик мгновенно в Грааль превращая.
В час, когда имена называют своими вещами,
продавцы пустоты невзначай запускают рекламу.
И неважно уже, чем полны пожелтевшие сметы,
если сладко щемит ощущенье закрытого счета
за три короба дней, где на дне отражается кто-то,
в каждом коробе свой - безымянный, безумный, бессмертный.
И беснуются тени случайных подлунных мистерий,
и меняются пир ли на пир, или зона - на зону.
Но из тех, кто остался, не веря рекламному зову,
продавцы пустоты выбирают себе подмастерье.
И тогда, что служило исправно, но срок отвассалив,
отлетает, как выдох и дым, или жизнь из доспехов;
антураж исчезает и лишь стоголосое эхо
умоляет хотя бы о том, чтоб его записали.
Окончания слов, будто по полу сладкий горошек -
собирай, сортируй, ожерельем сюжет украшая…
Все равно переврут, так что первая ложь небольшая:
"продавцы пустоты начинали карьеру с матрешек"
|
