В царстве полночи час надежды
ветром трогает веток четки.
Между тиканьем, будто между
прутьями золотой решетки,
даже выдох протиснуть сложно
и для вдоха безмерно мало.
Имена проникают тоже
только в виде инициалов.
И страшатся не по заслугам
забытья, словно мрака тени,
и цепляются друг за друга
вензелями в переплетеньи.
Им бы в стих прорасти,
семенам из горсти
тьмы,
раз уж след навсегда
их пославших сюда
смыт,
без тоски ни о чем
плавить глуби ночной
дно,
по фонарным лучам
в окна кроной стучать,
но
в царстве Августа, в час бесстрастья
суд над ними не будет скорым.
Аспидный нависает раструб
над серебряным частоколом
нот сорвавшихся звезд и капель
на тумана дрожащий студень.
Какофония - звонкий скальпель -
соти судеб в одной секунде
пресекает, но вряд ли сточит
сердце мира, что стало камнем...
Эс-о-эской тире и точек
царство Августа каплей канет....
Чтоб не чуя вины,
в час каких-то иных
царств,
осветил горячо
отраженным лучом
Марс
как пробившись наверх
из напитанных тех
недр,
остро в камень канвой
прорастает живой
нерв.
|
