Оторваться по полной – значит, на полдник гречка.
Пошататься по улицам было бы очень кстати.
«Враг твой – в тебе.»
Да я не о том, Саади.
Хоть не туга, но уздечка – всегда уздечка.
Шесть пополудни, закатывается солнце.
Мальчик на роликах рассекает по тротуару.
Очень счастливый.
Хотелось бы приколоться:
был бы соплив – с Есениным бы на пару.
«Воздух поджарен и сух» – ты чего?.. октябрь уж.
До кабака ближайшего, как до Марса.
Стройными рядами пробки выходят замуж
за седовласых помоечных ловеласов.
В слишком большой, как оказывается,
квартире,
воздух принюхивается к запаху тонкого дыма –
словно от тех папирос,
которые день и ночь курила
позже с ума сошедшая русская немка Римма.
Я у неё брала уроки немецкого.
Зажимая
папиросу губами,
она садилась на табуретку
у окна, под форточкой.
Это было в мае.
Тех ещё лет.
А потом… в оголённую розетку…
Хватит.
Достаточно на сегодня уже, пожалуй.
Пошататься не вышло.
А мужа она называла Альберт.
А он был Ваня.
Когда мечтается на закате цвета пожарной,
следует выпить.
Можно микстуру от кашля, сто двадцать капель.
|
