Мы повстречались на... каком-то там приеме –
Я принял на душу всего фужеров пять,
Но был готов (хоть по природе жутко скромен) –
Не то, что дев младых – мамаш их! покорять.
Вдруг пролетели мимо вы – в вечерней тройке, –
И шмыгнув носом, я вкусил ваш аромат.
Удар под пряжку. Ах! – и я в глупейшей стойке
Застыл сраженный, словно сотней киловатт.
Я позабыл про то, что честно собирался
Стремглав кружавчики с невинности срывать,
Кружа головушки птенцам, и вот – нарвался
На ту, что вряд ли обогреет мне кровать.
Я проохотился за вами целый вечер:
Стрелял в упор глазами, крал из ваз цветы,
Белел, как унитаз, румянился под кетчуп,
И привселюдно за собой палил мосты,
Прощаясь навсегда с бардельно-винным раем.
А за столом эффектно нес галиматью.
Чтоб невзначай узреть, как влажно облипает
Ваш стан не в меру целомудренный костюм,
Совсем нечаянно плеснул на вас компотом.
Вы стали так невыносимо хороши,
Что мой немой восторг потек холодным потом.
А получив от вас по морде от души,
Был рад безмерно этой участи почетной:
Как будто ангел, злобно хлопнувший крылом,
Вы искру высекли. В душе доныне черной
Забрезжил свет. Так поделом мне, поделом!
Теперь попробуй – докажи, что всех я краше,
Что все прелестницы гадают на меня.
Я встретил вас! и вот теперь на простоквашу
Готов приличные напитки променять.
И если б вы, моя фемина дорогая,
Не удостоили хвалой сей героизм,
Тогда бы я, безостановочно рыдая,
Непоправимо обезводил организм
И догорел, испепеленный лучшим чувством.
Но не зазря я красноречье расточал:
Вы посверлили меня взглядом как-то грустно...
И понесли к себе на узеньких плечах.
Рассвет застал меня врасплох – в родной постели,
Я разглядел трофей получше – боже мой!
Подумать только! Неужели в самом деле
Я согрешил по пьяни с собственной женой!?
|
