Красно-Зеленый
Философская сказка
...Здесь возникает различие между внутренней
глубиной и существенным содержанием.
Гегель.
1.
— Галагабр, галагабр... Га-ла-габр!.. — сосредоточенно повторяла Солнечно-Жёлтая. Вдруг перед ней появилась новенькая пара отличных чёрных ботинок. Но, к сожалению, они были без подошвы.
— Ну хоть бы без шнурков... Надо же... — причмокнув языком от досады, уныло прошептала она. Солнечно-Жёлтая знала, что теперь ей придётся терпеть присутствие этих ботинок несколько лет. За ней и так уже таскались: шуба без рукавов, книга с чистыми страницами и два стула без ножек... И, видимо, ботинки будут приняты в эту надоедливую компанию.
Небо слегка посветлело, дождь почти закончился, и Солнечно-Жёлтая босиком побрела домой. Только что созданные ботинки пошлёпали по лужам за ней.
2.
Надо сказать, что народ галанов был очень странным. Во-первых, человечки были очень маленькими, однако приветствовали друг друга так: «Гала, Громадный!» Так обращались и ко всем вместе, и к каждому в отдельности.
Во-вторых, галаны не интересовались своим происхождением. Они как-то внезапно появлялись и нередко мгновенно куда-то исчезали. Это было в порядке вещей, если твой давний друг не отвечает на звонки, письма, а квартира его пустует. Поэтому галаны по сто раз в день здоровались и прощались. Никто не знал и не стремился знать, когда, куда и по какой причине он пропадёт.
В-третьих, у каждого из галанов отсутствовало какое-нибудь качество, вот Солнечно-Жёлтая, например, не умела веселиться. Вообще, странностей у этого народа было предостаточно... Но следует ещё добавить, что все они были на редкость ленивы. Вещи, созданные с помощью заклинания «галагабр», часто получались незавершёнными, то и дело в них что-нибудь отсутствовало. И притом, если эта вещь не используется создателем, она будет таскаться за ним, пока не развалится. Бывало, люди ходили по улицам вместе с холодильниками или кроватями...
А тех, кому особенно не повезло, сопровождали дома или башни... В общем, создавать можно было всё, что не относилось к природе... Вещи, конечно, можно было делать и своими руками, тогда они получались хорошими, но, как уже говорилось, народ галанов был очень ленивым.
3.
«Снова бесконечная тоска заполняет мою душу. Снова я не могу найти то, что смогло бы наполнить моё существование смыслом. Снова мне кажется, что я скоро исчезну... Снова... Опять это снова! И... Снова это опять»... — подумала Серо-Голубая и криво, невесело улыбнулась. В дождь она всегда садилась на подоконник и, свесив ноги вниз, ловила ими тяжёлые холодные капли. И какие-то странные мысли и видения посещали её в этот момент. Сейчас, например, она видела перед собой реку с мутно-жёлтой водой и почему-то думала: «Вид мирно играющего ребёнка всегда будет соотноситься у меня с рутиной жизни».
«Вот сейчас, — думала Серо-Голубая, — я снова решу, что именно любовь наполняет мою жизнь смыслом. Вооооот... Мне уже начинает так казаться. То есть нет! Так есть на самом деле: смысл — в любви. Я люблю его. Но... об этом нельзя так думать. Если рассматривать меня обособленно от всего, то получается, во мне просто живёт такое явление как любовь... Явление!» — передразнила она себя.
«Так вот это явление, — всё же продолжала Серо-Голубая, — можно не соотносить с кем-то конкретным, то есть с НИМ. Тогда получается, что я просто полна любви, а любовь — это хорошо», — убеждала себя Серо-Голубая. И вдруг ей стало нестерпимо скучно от своих рассуждений.
— Галагабр, галагабр, галагабр, — без особого энтузиазма произнесла она. На подоконнике появился небольшой альбомчик, кисточка и краски, в которых, как оказалось, отсутствовал жёлтый цвет.
Серо-Голубая выводила на почти прозрачном листе оранжевое солнце. И раз уж рисунок в любом случае обещал быть неестественным, она нарисовала зелёные облака, красный дом и синего человечка, сидящего на подоконнике, свесив ножки. Закусив от усердия губу, Серо-Голубая смешивала краски для нового рисунка, за этим занятием её и застали Чёрно-Синий и Небесно-Золотая.
— Гала, Громадная! Гала! — шумно приветствовали они Серо-Голубую. — Вот! Мы! Пришли тебя веселить и сами веселиться. Можешь ставить чай... или погалагбрим?
Серо-Голубая отложила в сторону краски и с искренней улыбкой поднялась навстречу гостям.
4.
Солнечно-Жёлтая всё брела по мокрому асфальту, сопровождаемая своими унылыми спутниками. Шнурки от ботинок намокли и с брызгами хлюпали по лужам. Настроение оставляло желать лучшего, однако в душе нарастало предвосхищение чего-то: хорошего или плохого? В любом случае, Солнечно-Жёлтую это радовало, потому что теперешняя скука была невыносима. И даже смотреть на голубое небо и мокрый асфальт было для неё невыносимо скучно сейчас. Не менее противно было ощущать за своей спиной эти вечно следящие за ней вещицы. И, казалось, всё здесь ей было не в радость. Солнечно-Жёлтая видела в полупрозрачных лужах мелкие отражённые облака. Она разглядывала их именно в лужах, затем поднимала глаза к небу и сравнивала с оригиналом. И каждая лужица представляла собой маленькое, аккуратненькое небо, только облака там были серыми. Солнечно-Жёлтая задумчиво глядела на них. Пушистые, будто вата, — на небе и серые дождевые — в луже. Так Солнечно-Жёлтая и стояла, и ей казалось, что она сейчас поймёт что-то важное. Однако вдруг один из новоиспечённых спутников зацепил шнурком маленькое небо и оно поплыло волнами. Все мысли исчезли. Глубоко вздохнув, Солнечно-Жёлтая машинально посмотрела вверх и повернула домой.
5.
«Нет, нет, мне совсем не холодно... Просто руки мёрзнут... Как всегда, я выбрал неудачное время для прогулки». Красно-Зелёный, как и все галаны, испытывал необъяснимую страсть к дождю. Гулять под прохладными каплями было почти естественной потребностью. Освежённая и воспрянувшая после дождя природа манила к себе. Красно-Зелёный подмечал все детали: он видел мокрые листики клёнов, блестящие, готовые отражать солнечные лучи и сверкать; сочная зелёная трава трепетала на ветру, свежий воздух был по-вечернему прозрачен и чист, и даже серое, ещё кое-где затянутое тёмными облаками небо выглядело притягивающе.
Холод и пронизывающий ветер не смущали Красно-Зелёного. Плотно закутавшись в плащ и втянув голову, он, как и большинство галанов, бесцельно шатался по городу. Мысли путались или совсем не шли в голову.
Красно-Зелёный разглядывал прохожих, изредка улыбался, замечая напряжённые, суровые лица. Он чувствовал давление молодого, отрешённого города, который своим видом вторил своим инфантильным, и, казалось, беззаботным жителям. Красно-Зелёный, как всегда, чувствовал себя неуютно, а чаще всего и просто беспомощно среди большого количества галанов. А этот город, словно оживший после дождя, только навевал грусть. Хотя настроение вряд ли можно было назвать плохим.
Красно-Зелёный часто любил смотреть на мир и на себя чужими глазами. То есть ему казалось, что именно так представляют себе мир и его другие галаны. Вероятно, он ошибался, и ещё вероятней, понимал, что ошибается, но сейчас Красно-Зелёный не видел другого занятия. Он попытался представить себя и увидел невысокого черноволосого галана, который, слегка хромая, целенаправленно куда-то шел. Тёмно-серый плащ, раздуваемый ветром, не сдерживал холодный, пронизывающий воздух, что было заметно по выражению лица его обладателя. Руки засунуты в карманы, не завязанный пояс тянется по мокрому асфальту. Две пуговицы на плаще оторваны, а половина оставшихся, болтающаяся на тонких чёрных нитках, готова разделить судьбу двух отсутствующих. Вот Красно-Зелёный видит бесцельный, ничего не выражающий взгляд галана, видит, как прохожие оборачиваются, глядя на мокрые до колен штаны. Галан не обходит лужи на своём пути: он попросту не смотрит на дорогу... Красно-Зелёный видит, как галан наступает на свой пояс и с шумом грохается в одну из многочисленных луж.
— А!— непроизвольно вскрикнул Красно-Зелёный, будто сброшенный с небес после своих видений, приземляясь животом на мокрый асфальт.
6.
Прислонившись лбом к оконному стеклу, Серо-Голубая разглядывала солнечное, без единого облачка небо. Залитая светом маленькая комната являла собой образец истинного беспорядка. На скомканном покрывале дивана с деланным интересом разглядывая свои руки сидел молодой галан. Изредка поглядывая на стоящую у окна, он выжидающе молчал.
— Я не уверена, что смогу когда-либо забыть, — наконец нарушила тишину Серо-Голубая. Я правда не могу... Внимательно ли ты рассматриваешь своё отражение в зеркале? Эти глаза... Бледно-синие, со светлым ободком, похожим на искрящийся на солнце лёд. Глубокие, усталые глаза, с небольшим оттенком... страданий... Ты всегда будешь носить в них несвойственную твоему возрасту мудрость. Я бледнею, и сердце моё замирает, когда этот взгляд на некоторые секунды принадлежит мне. Кажется, ты видишь меня насквозь. Нет, при тебе я никогда не лукавлю и не хитрю!... Ты же всё видишь и всё понимаешь. Но... Чаще всего ты молчишь и глаза твои печальны. Кто может понять тебя? И... разве.. это... забудешь? — запинаясь закончила Серо-Голубая и снова отвернулась к окну.
— Мне не жаль тебя, — начал Красно-Зелёный, — ты сама вольна выбирать... Выбирать... Но... — вдруг он забыл то, что хотел сказать, а скорей всего просто понял, что ему нечего ответить на это.
Серо-Голубая резко повернулась и внимательно посмотрела на него. Сердце больно сжалось от сознания безысходности и ненужности происходящего. Красно-Зелёный опустил голову: он подбирал слова. Бессознательно он провёл рукой по шее, он всегда так делал, когда обстановка вокруг или ситуация, в которой он находился, была для него невыносима. Она давно заметила это. Даже этот жест был так дорог сердцу Серо-Голубой, что в порыве нахлынувших чувств она всплеснула руками и прижала их к груди. Но заметив сентиментальность этого, в смущении отвернулась.
— Я не люблю такое небо: без облаков... Оно такое холодное и... пустое... Вот если бы оно было усеяно белоснежными мелкими пёрышками облаков...— Серо-Голубая украдкой посмотрела на Красно-Зелёного. Он не слушал её. Смутившись, она замолкла. В комнате повисла абсолютная тишина, только доносившиеся с улицы голоса иногда настигали слух двух галанов.
«Зря пришла... Как зря... Это ни к чему, совсем ни к чему»— мысленно ругала себя Серо-Голубая. Вдруг сидящий на диване поднял голову и, будто собирался доверить тайну, тихо, вкрадчиво начал:
— Понимаешь, моя свобода...
— Я знаю, знаю! Всё, что ты мне сейчас скажешь! — оборвала она его, резко повернувшись, чтобы скрыть внезапно накатившееся слёзы, выбежала из комнаты.
Вихрем сбежав с лестницы, Серо-Голубая помчалась по широкой улице и вдруг поймала себя на том, что улыбается. Не по-осеннему солнечный день и атмосфера странного счастья захлестнули её.
— Я знала, что ошибаюсь, знала: дело не во взаимности, а в самой любви! Я знала! Оказывается, нужно было только почувствовать... — восторженно воскликнула она, но никто не слышал её на пустынной улице.
7.
Красно-Зелёный, словно скованный неведомой силой, продолжал сидеть на диване. Его обволакивала атмосфера лёгкости и лености. Сладкая истома вместе с осенним, пахнущим опавшими листьями, воздухом, кажется, проникала в каждую клеточку его тела. Медленно и устало, словно после тяжёлой работы, он поднялся и подошёл к окну, где несколько минут назад стояла Серо-Голубая. Красно-Зелёный дотронулся рукой до холодного стекла и посмотрел на предзакатное небо, которое уже начало затягиваться маленькими облачками. А после, разглядывая прохожих, он тихо радовался, что никакая мысль не лезет в его голову.
— Надо поесть, — неизвестно кому, впрочем, как и всякий живущий в одиночестве, сказал он.
— Галагабр, галагабр, галагабр.
На столике возле дивана появилось яблоко и несколько бисквитов. Красно-Зелёный задумчиво протянул руку к столику, повертел блестящее яблоко в руках и уже через несколько минут всё так же сидел на покрывале и пережёвывал безвкусную пищу.
8.
Наконец Солнечно-Жёлтая была дома. Вечерело. Небо перед закатом было абсолютно чистым, не верилось, что несколько часов назад шёл дождь. Солнечно-Жёлтая не любила зажигать свет. Она, хоть и знала, что не заснёт ещё около двух часов, обычно ложилась в постель и, заложив руки за голову, устремляла взгляд в темноту.
Вот и сейчас Солнечно-Жёлтая стянула с себя влажную одежду и скользнула под мягкую, ласковую ткань одеяла. Закрыла глаза.
«Интересно, почему мы не встретились сегодня с ним? Дождь?..»
Солнечно-Жёлтая открыла глаза. Кровавое зарево заката окрасило комнату в оранжево-пурпурный цвет. Стены, потолок, кровать — всё было залито необыкновенным светом. Это было похоже на пожар, и Солнечно-Жёлтая была в центре его. Ёе красная комната представлялась ей водоворотом мирских страстей и чувств, и любви. Солнечно-Жёлтая откинула одеяло, села на кровати и, снова закрыв глаза, представила себя маленькой частичкой этого бушующего пожара, которая вместе с ним горит и переливается, и сеет теплоту вокруг, и зажигает собой всё. Ей представлялось, что маленькие язычки пламени отделяются от огромного костра и примыкают к ней.
Солнечно-Жёлтая открыла глаза, и красный свет на миг ослепил её. Она потёрла свои закоченевшие от холода руки и дрожа юркнула под одеяло. Плотно закутавшись и немного подумав о Сезоне она в скором времени забылась сном.
Сезон — так издавна называли пору, когда в ночном небе могли появиться две луны. Двулуние всегда происходило осенью и длилось ровно час. Но никто не знал, в какую именно ночь и в какой час оно произойдёт. Двулуние всегда указывало на волшебную ночь. И все галаны загадывали желания и пытались предсказать день и час. Если же кто-то угадывал, то желание его сбывалось. До Сезона осталось всего несколько дней.
9.
«Нет, я не плачусь и ни в коем случае не требую ничего. Я просто хочу посвятить тебя в свой мир. Ты живёшь во мне, значит я хочу лишь показать тебе тот мир, в котором ты живёшь. Лишь открыть глаза... А мне лишь стоит их закрыть, как... Ты знаешь, какие три слова я хочу написать сейчас? А ты догадываешься, что это значит? Нет... Но я не буду тебе объяснять... Я скажу только, что если мы когда-нибудь будем вместе, я буду проклинать вечность, поглощающую нас. Я буду ненавидеть тот ничтожно малый отрезок: от нашего соединения до исчезновения меня или... тебя.
Иногда мне страшно заглядывать в своё сердце. Я боюсь не увидеть однажды там тебя... Можешь ли ты исчезнуть и оттуда?
Ну а пока я вижу, как ЕЙ тесно. Этот мир не вмещает любовь к тебе, но во мне, в моём мире, ей хватает места.
Когда мне грустно, когда уныние берёт верх над оптимизмом, я смотрю в своё сердце и вижу там тебя: милую улыбку, родные черты лица. И я улыбаюсь...
Прошу, не утруждай себя мыслями обо мне. Просто живи, как подсказывает тебе твой мир — твоё сердце. Но если ты когда-нибудь вспомнишь обо мне, просто подними глаза к небу, всмотрись в него, ты увидишь там меня. Не спрашивай никогда, где начинается радуга, она начинается в моём сердце. Серо-Голубая».
Красно-Зелёный нервно скомкал только что прочитанный листок и бросил его под ноги. Затем не в силах сдержать смех сел на пол. Немного успокоившись, он развернул лежавшую перед ним бумажку и прочитал ещё раз. Снова улыбнувшись, Красно-Зелёный немного задумался, потом бросил бумажку в открытое окно и поспешил на свидание к Солнечно-Жёлтой.
10.
Шёл уже восьмой день сезона. Все желания были загаданы, даты определены. Каждый ждал своего двулуния. Галаны теперь спали днём, а ночью вываливали на улицу, веселились, пели, скрещивали на удачу пальцы и прикладывали их к чёрному цвету. Для кого-то удача состояла в том, чтобы именно в этот час и день не было двулуния, а кто-то до боли в глазах всматривался в ночное небо, искал между звёзд два сияющих шара. Погода, как обычно в Сезоне, была превосходной.
На ночных гуляньях можно было встретить и Красно-Зелёного, и Серо-Голубую, и Солнечно-Жёлтую, которая загадала, чтобы все её неудачно нагалагабренные вещи исчезли.
11.
Прижав скрещенные пальцы к чёрной кофте, Серо-Голубая стояла между шумящими галанами и повторяла про себя: «Только не сейчас, только не сейчас... Ещё пару часов... Только не сейчас...» Она ставила на сегодня, на четырнадцатый день осени, на пять часов. И теперь Серо-Голубой почему-то казалось, что она немного позднее, чем надо, указала время. У неё было странное предчувствие, что двулуние должно произойти с минуты на минуту. Стоящие рядом галаны весело, хоть и немного нескладно, пели песенку про молодого галана, которому много раз подряд посчастливилось угадать дату двулуния. Но Серо-Голубая сейчас не вдумывалась в слова этой старой песенки и даже не слушала толком.
«Только не сейчас, только не сейчас», — всё повторяла она.
12.
Серо-Голубая пробиралась через толпу галанов. Она видела улыбающиеся лица, улыбалась в ответ и машинально отвечала на приветствия знакомых. Не по-осеннему теплый ветерок раздувал полы её длинного пальто. Полумрак скрывал её уставшее, задумчивое лицо. Серо-Голубая спешила домой, она глупо и отрешённо улыбалась и даже не замечала, что всё ещё, засунув под рукав пальто руку, скрещивала пальцы.
Первые лучи солнца несмело касались тёмного неба. Ночь закончилась.
13.
Солнечно-Жёлтая возвращалась домой. Оглядываясь, она не спеша шагала по пустынной улице. И почему она не захотела, чтобы Красно-Зелёный проводил её?
Укутавшись плотно шарфом, Солнечно-Жёлтая думала о своей жизни. И совершенно никто не мешал ей. Даже извечные спутники теперь оставили её.
14.
Красно-Зелёный сидел возле окна. Светлые лучи восходящего солнца ласкали небо. Сезон длился всего четырнадцать дней. «Интересно, сколько человек в городе сейчас веселятся и празднуют? Сколько желаний сегодня сбылось? И у меня, может быть, в следующем году... В следующем Сезоне»...
Красно-Зелёный так и просидел весь день, всматриваясь в небо, пока на землю не опустился нежный полумрак. Сезон окончился: луна теперь часто пряталась за тучи.
Красно-Зелёный не моргая смотрел на жёлтый блин, украшавший небо. От напряжения и усталости в глазах у него начало двоиться. Не мигая, он поднялся и выбежал на улицу, но тёмное облако ревниво прикрыло собой луну. Она была одна. Показалось...
«Переезжай жить ко мне. Я больше не хочу видеть тебя в небе. А ты, видимо, устала видеть меня только в своём сердце...» Красно-Зелёный запечатал конверт, положил его в ящик стола и вышел из дома — побродить по ночному городу.
Осень брала своё: начались ночные заморозки. Было холодно. Повернув назад, Красно-Зелёный вдруг приложил руку к губам и послал воздушный поцелуй своей прошлой жизни. А в это время Серо-Голубая тихо пошевелилась во сне, дотронувшись рукой до щеки: показалось, будто кто-то мягко прикоснулся к ней губами.
...Красно-Зелёный уже стоял на крыльце своего дома, думал о том, как осчастливит ЕЁ. Смотрел в небо и улыбался. Захотелось спать... Уже повернувшись к входной двери, Красно-Зелёный вдруг остановился, скрестил пальцы и приложил их к ночи.
|
