О, ты вместительность автобусных утроб!
Переполнена стадом человеческим,
Заполнена людской пустотой.
Хочется забиться на заднее сиденье и спать,
Смотреть, на остановках ища ТЕБЯ,
В асфальтной жиже ТВОЕ ИМЯ.
НО, только весна написано,
Изгажена шуршанием шин,с намотанными проводами снега.
Я таю в сугробах, белам подснежником, трупом или цветком.
То, что я до сих пор не торчу: вопрос времени и финансов.
Решаемо.
То, что я еще не сдох.
Лишь только везение, слабость и трусость,
Небо серое, смог. Я не смог.
Забытые, забитые глаза в стекле очков, окон-
ТАМ, где то ТЫ.
Дорожное мясо под колесами маршрутного такси,
Треплется за жизнь блатной лирикой и монгольским говором.
В ночных улицах перебежками толпы, и в ветвях запутались птицы,
Кричат – смеются. Весело.
Приближается мать-депрессия, скребется лапкой по затылку,
Чешется, чешется чешуйчатой кожей, шерстью чеширских котов.
Меня можно испугать мертвым котенком привязанным к бамперу красного ренглера,
Меня можно спугнуть плевком дохлой крысы,
Прижать в угол и долго бить ногами, чтоб запомнила падла вкус крови на гуталиновой саже, подсаженных на трассе.
Гладить воздух, не ТВОИ волосы,
Хватать ртом ветер, не ТВОИ губы.
Кажется я слишком желею себя, желая ТЕБЯ.
Хочется остановиться, остановить или чтоб остановилось время в пойманной взмахом руки машины,
Сесть. Молчать, чтоб вез бегом,
Бегом в даль, от сюда не видно.
Клево, что мы вскоре увидимся,
Плохо, что это лишь вскоре, а не сейчас,
Больно от этого «лишь-только-просто»,
О, вы пыльные чрева улиц,
Замерзшие в долгую депрессивную зиму
Со сладким запахом меда – ганжа.
GANG!
Так кончаются проблемы, решаются вопросы, ищутся ответы,
Перед Последней Чертой,
Быстрые и очень самолюбивые.
ТЫ СИЛА, сильная.
Можешь сказать:
- Пошли вы все!
Но я верю в мной сказанное.
Мне трудно разделить действие и выхлоп легких,
Не могу «так». Слаб.
Жаться в подушку, в стекла автобусов,
Искать тебя в прохожих, в походке, по движениям,
Слышать голос в разговорах, даже с самим собой.
Я повернулся к сидящей на соседнем сиденье разжиревшей самке человека,
Посмотрев сквозь, сказал:
«какая же сука сидит рядом».
Так тихо, чтоб не кричать,
Так громко, чтоб она услышала, поняла, осознала.
Позерство.
Хочется бежать, расталкивая людей,
Плакать от бессилия, хоть что-нибудь объяснить им.
А потом падать лицом в растрескавшийся лед,
Злобно хохотать над своим отпечатком с разбитым в noise носом.
Хочется запрыгнуть в маршрутку и ехать.
Хочется сойти с нее.
Атмосферная среда толкотни в час пик.
Раздражение от каждого прикосновения.
Из-за пояса достать припасенное, ждущее своего часа
- Эй, мы едем в Лондон!
|
