3 октября
В простуженном голосе много нежности. Ты знаешь, люблю экспериментировать. Говорю, выпеваю на разные лады Твоё Имя. Интересно: оно каждый раз разное. Сегодня с тонкой струйкой воздуха из красных губ вырывается Оно белым облаком в пространство мёрзлого предзимья. Медленно меняет форму, слишком медленно. Оно звонкое и сладкое, как петушок на палочке. Ты помнишь?
Тогда был уже снег, скрип детских качелей и белый кирпич парадного - мне нравилась привычка называть шестой подъезд обыкновенной пятиэтажки парадным. Торжественно. Красиво. И веет какими-то дореволюционными мимозами.
Я запинаюсь за твои колкие взгляды. Не смотри на меня. Посмотри на кирпичную стену. Сколько на ней нацарапано - летопись переходного возраста. Я бы назвала твои глаза суковатыми. Ты ведёшь рукой по жёлтому, нагретому солнцем стволу дерева, ставшему бревном. Сильным, твердым, немного мёртвым. Чувствуешь ладонью твёрдый выступ - воспоминание о сучке или ветке. Я так же гляжу из окна на ржавую осень и запинаюсь за твои глаза, путаюсь в словах, мучаюсь бессильем и занавешиваю окно красной фланелевой шторой.
Сучковатые глаза. Суковатые. Ты думаешь, я ругаюсь. Тебя смешат «плохие слова» от меня. Но я не дразню и даже не дерзю. Я экспериментирую, знаешь. Закрываю глаза и чувствую вкус - нет, не жжёного сахара - петушка на палочке. Помнишь его?..
В простуженном голосе много нежности…
25 октября
Мы вместе напротив друг друга. Второй час.
Ты говоришь: мне не стоит ждать Его. Наверное ты прав...
...Всякий раз, когда Он врывается в наш разговор, ты пытаешься не замечать Его присутствия. Ты говоришь себе, что у Него нет шансов, и ненадолго успокаиваешься, пока Он снова не проникает в наш разговор.Я знаю: ты ревнуешь. Делаю вид, что это смешит меня.
...На самом деле это меня пугает...
Ты говоришь, что Он меня даже не знает... Что ж, ты можешь на это надеяться...
А ты совсем не изменился. Напротив, ты смотришь так дерзко и уверенно, как в день нашей первой встречи.
Ты говоришь, что Его температура не поднимается выше нуля... Ты такой красивый сейчас. Красивый и жестокий...
Мне почти не хватает тебя, но ты обиделся и ищешь утешенье в моих любимых вещах. Мягкий свет торшера сейчас наводит грусть и не скрывает твоей нежности. Я смотрю на тебя, а ты - в окно...
Я начинаю ощущать пробуждение: в твоих глазах я вижу Его отражение...
Ты меня отпускаешь, повязываешь мне шарф. Ты сам мне связал его прошлой зимой в доказательство того, что можешь всё... Ну, вот, я начинаю чувствовать себя виноватой.Я вдруг ощущаю острую потребность остаться с тобой, тёплым, знакомым, сильным...
Ты отпускаешь меня, напоминаешь, как я долго я ждала Его...
У нас всё просто: ты любишь меня, а я люблю Снег...
19 ноября.
Мятный чай медленно остывает...
Какое у тебя чудесное имя!
Ты помнишь? Под Рождество за яркими стёклами витрин лежали леденцы в блестящих обёртках. Мне иногда кажется, что одна из тех конфет была такого же вкуса, как твоё имя. Когда я вспоминаю это, то начинаю ощущать запах апельсиново-мандариновых корок смешанных с морозом голубых елей, ощущать себя ёлочной игрушкой,переливаться. Я тихо качаюсь на огромных ветвях-руках и засыпаю, улыбнувшись твоим секретам.
Какое у тебя чудесное имя!
И самый мятный чай в мире...
11 декабря
Ты, кажется, так далеко, что мне иногда становится не по себе от страшного ощущения твоего небытия в моих легких. Но это быстро проходит, и я начинаю снова дышать тобой.
Какие сны тебе приснятся? Не жди меня в них. Я боюсь потеряться там и никогда больше не почувствовать твоих прикосновений.
Я знаю, каждую ночь ты целовал мои волосы. Что ты чувствовал? Ты думал я сплю? Я закрывала глаза, прислушивалась к стуку твоего сердца и не смела даже неловким движением спугнуть тебя. Это было ощущение причастности к какой-то глубокой и страшной твоей тайне, имя которой было - Я.
Словно открываешь себя изнутри другого человека. Это на самом деле так глубоко и страшно, что я никогда не могла дотянуться до самого дна.
Сегодня двенадцатый день. Ты звонишь с регулярностью звезды Солнечной системы, поздравляешь с каждым новым рассветом и закатом. Но мы так условились. Кажется, это стало таким привычным, что я всё-таки не хочу, чтобы это таким и оставалось . Можешь звнить мне реже, но без повода. Просто так, просто когда почувствуешь...
На самом деле я не боюсь времени разлуки, я боюсь времени после неё. После банальных слов, радостного - хотя, нет, - скорее предистерического - смеха, я боюсь, наступит Одиночество, понимание глухой тоски, жалости к себе такой несчастной без тебя, без твоих слов, рук и тайных ночных поцелуев моих волос все эти четырнадцать дней...
Я боюсь задохнуться тобой...
…
Мы вчера проводили зиму. Ты устроил ужин при свечах. Ты так старался, чтобы я не почувствовала грусти. Всё было чудесно, замечательно, мило. На самом деле совсем нетрудно поддерживать разговор с тобой при любых условиях и обстоятельствах.
У меня нет от тебя секретов. Ты знаешь это, гордишься.
Я поняла только вчера: дело не в моей абсолютной честности и искренности. Просто ты иногда даже не догадываешься о моих мыслях и ничего не говоришь. Может быть это ложь... Ведь я-то думаю об этом, но ничего не говорю. Успокаиваю себя тем, что ты и не спрашиваешь.
Так, может быть, ты и не спрашиваешь, потому что ждёшь. Ждёшь честности и искренности. Прости. Мы когда-нибудь вырастем до этого по-настоящему. А пока всё будет именно так. Прости.
Мы вчера проводили зиму. Ты устроил ужин при свечах. Ты так старался, чтобы я не чувствовала грусти. Сейчас ты счастлив. Глядишь в окно, дышишь весной. Ловишь мои улыбки в солнечных бликах. Ты пока ещё не знаешь, что завтра будет 31 февраля.
|
