Три дня из жизни алкоголика. День второй.
11:40 «Синий як» 100 водка
Ну, и что ты знаешь о похмелье, дружок?
Когда во лбу скачет медный рожок,
а в затылке у тебя и ступка, и пестик.
И наклоняясь завязать шнурок,
ты получаешь первый урок –
сиди, а лучше лежи на месте.
Ну, и что ты о похмелье можешь знать?
Когда тебя хоть ногами пинать,
хоть руками имать - хуже не станет.
Как откроешь кошелёк – тут же его закрой,
Поскольку получаешь урок второй –
Деньги по выводимости не сравнить с глистами.
И что же ты о похмелье знаешь, дитя?
Когда заказав сто грамм, десять минут спустя,
Всё так же не можешь собраться с духом.
И делая первый глоток,
ты получаешь уроков ещё пяток.
Вот так, братуха.
13:20 «Бочка» 50 водка
Вечная слава тебе, о, ушедший по воле Аллаха
Из перегарной тщеты в тихий мирок опьяненья.
Молча возносит хвалу (что б гордыня твоя не взыграла)
Всяк просвещённый мудак, уходящий к восьми на работу.
14:05 «Сайгон» 500 пиво
Да не станут мои труды
рыбой, вышедшей из воды,
да в полымя.
Исполать колотить-етить,
за сохою ходить-кутить,
шоб поле мять.
Завираю – Иван-дурак
на хрущёвку сменил барак,
и в тапочках
то за пивом, то за вином,
позабыв про овин-говно.
Как сыч в очках,
урбанизму отдавши дань,
к телевизору тянет длань,
мобильный свой
(дабы гостю не приходить)
в праву руку берёт, етить,
в леву – скво
(по не нашему се жена)
уминает. Сигару на
ноутбук поклав,
говорит о трудах своих –
о покосах, пастушках и
засилье трав
во дворе, в огороде, там,
где старушечка-мать на ста-
рость денюжку
накопить не смогла, где в ло-
мбард заложены и салоп,
и девушка,
где могила отца травой
заросла, где хоть пей, хоть вой –
не выскочить
в те края, где метро, авто,
капучино, абсент, пальто,
и Бог почил.
14:45 «Корсар» 100 водка
Он лодочку раскачивал, уключину дроча,
причаливая к чахлому причалу,
и на неё накинулся случайно, сгоряча.
Она от огорченья промолчала.
16:30 «У Артура» 100 коньяк
…мне удержаться,
когда завсегда такой –
открытый для безобразий,
и с этим делом на «ты».
Ещё не проехали Грязи,
а я уже в лоскуты.
Ну, надо же – подфартило –
в купе перегар и дым,
нас двое – я и мудило,
прикинувшийся немым.
Я – то же адепт запоя,
но этот мычащий гад,
видать, захватил с собою
на друга и на врага.
Волнуясь, шипит, курлычет,
икает как идиот –
помятое детское личико
и волосатый живот.
А может и вправду в глотке
его застревают слова.
Ругательствами и водкою
напичкана голова.
И правильно, впрочем, можно
до попы язык сточить,
базланья пустые множа.
Молчи, дорогой, мычи,
тыч пальцем… На каждую рожу
поставить словесный кран,
когда бы была возможность…
Допили? Идём в ресторан
сквозь спящие, блин, вагоны,
где ноги суют в лицо,
где дети, жратва, погоны
и, снятое с пальца, кольцо,
сквозь тамбуров тусклый…
!8:00 «Музыка крыш» 150 водка
Жирная девочка, жаба, медуза,
жмётся, глядит настороженно и,
грудью тряся, поправляя рейтузы,
жадно вкушает мороженое.
Что же ты, крошка багажного веса,
глазки мне строишь? Да будь я семь раз
силою не обделён Геркулеса –
холоден буду, что твой пидераст.
Три подбородка – и для носорога
ноша не малая – ясно ежу.
Будь я хоть оголодавшийся Гога –
лучше на малчика я погляжу.
Жалобно дышит, вздыхает протяжно,
ждёт – ну когда же подам я сигнал.
Даже желать, поднатужившись, страшно,
что уминаю я сей номинал.
Я, осторожно стакан поднимая,
книжные мысли свои ворошил.
Глянул – а я уж в объятьях сжимаем
девочкой жирной. Куда убежишь?
20:20 «Тинькофф» 1,400 вино
В нагретой кашке ресторана,
где даже воздух запотел,
гуляем кругом многогранным –
я, Вадик, пара женских тел.
Вопрос меня терзает очень,
сметая мысли об ином –
не пошло ль напиваться к ночи
испанским марочным вином?
Крутое месиво фужеров,
салат разрушенный слегка,
в моём горячем не кошерном
уснула женская рука –
в три ряда кольца, пальцы тонки,
жирок стекает по ножу,
всё прочее сопит в сторонке.
Я не наевшийся сижу.
……………………………….
Недвижимые пряди дыма
как будто мраморный налёт –
полуослепший бюст Вадима
античным чем-то отдаёт.
«Итак, не трачена капуста,
за так Итаку – не сдадим!», -
сказал, покачивая бюстом,
гомероический Вадим.
А за спиной его, блистая
пивными кружками, плывёт
резных официанток стая.
Унылый лабух струны рвёт.
«Ну, наливай, бля!» «Не в Ля Скала,
вновь исполняется на бис
«Полёт лица (к стеклу бокала)»,
прилюдно, платно, без кулис».
…………………………………….
Соседний столик интересен
не в плане поиска блядей
(свои-то спят), а в смысле песен
о бабах, бабках и Балде.
Бутылку ставим ровно-ровно,
что б нек-не-пере-блядь-вернуть.
«Ты кто по знаку? Дева-Овна?
Говна тебе, а не курнуть!»
Блядь, что за жизнь – припрутся соски,
по пиву высосут они,
и в хлам, и дай им папироску.
«Слышь, блядь, стакан не урони».
……………………………….
Оста-насто-посто-поставил
поста-райся сказал бы я,
себе бы я, бля, тем и славе-
вится тывёрдость в трезвоя-
воисти наша. Да, машина,
да, слышу, да, уже шуршу,
не видишь што ли – как мушшина
я штихтворение пишу.
|
